Конец долгой ночи
Шрифт:
– Да, во много, - согласился Мередит.
– Я часто спрашивал себя, - начал гость, чуть подавшись вперед и не отрывая взгляда от лица хозяина, - как чужеземцы объясняли такую малую численность населения. Скорее всего мором или войной, не допуская мысли об эмиграции в таких широких масштабах и обо всем, что из этого вытекает.
– Сомневаюсь, чтобы это очень их волновало,
– Мередит кончиком трубки указал на соседний дом.
– Один из них живет в соседнем коттедже. Его зовут Джусик. Славный парень. Женился на местной девушке. Они очень счастливы.
– Не сомневаюсь.
Оба помолчали, затем Мередит проговорил отрешенно, точно думая вслух:
– Они привезли с собой мощнейшее оружие, не зная что у нас тоже есть оружие, которое поистине несокрушимо.
– Мередит неопределенно взмахнул рукой, как бы охватывая этим взмахом весь мир.
– Нам понадобились тысячелетия, чтобы понять, что единственным непобедимым оружием является идея. Идею никто не может взорвать, сжечь, раздавить. Идею может победить только другая идея, более высокая, более разумная.
– Он опять сунул трубку в рот.
– Да, - продолжал Мередит, - они прилетели слишком поздно. Опоздали на десять тысяч лет.
– Искоса взглянув на собеседника, он заключил: - Наша история - это долгий, долгий день. Она была такой неспокойной, что перемены происходили ежеминутно. Ежеминутно - новый выпуск последних известий. А теперь вот финал - конец долгой ночи.
– Философствуем?
– добродушно спросил гость.
Мередит улыбнулся.
– Я часто сижу здесь, наслаждаясь покоем. Сижу и думаю. И каждый раз неизбежно прихожу к одному выводу.
– К какому же?
– А вот к какому. Если бы я лично владел всеми видимыми звездами и бесчисленным количеством обращающихся вокруг них планет, я все равно был бы ограничен в одном, - наклонившись, Мередит выбил трубку о каблук.
– Я не мог бы, как и все остальные люди, съесть больше того, что вмещает желудок.
Мередит встал, высокий, широкоплечий.
– Сюда идет моя дочь Марва. Вы не возражаете, если она покажет
Гость окинул комнату оценивающим взглядом. Удобная постель, изящная мебель.
– Вам нравится здесь?
– спросила Марва.
– Да, конечно.
– Его серые глаза внимательно рассматривали девушку: она была высокая, стройная, рыжеволосая, с зелеными глазами и изящной, вполне оформившейся фигурой. Потерев рукой массивный подбородок, он спросил:
– Вы не находите, что я похож на Круина?
– На Круина?
– ее тонкие, изогнутые брови поползли вверх от удивления.
– На командора Круина, начальника чужеземной космической экспедиции.
– А, на него.
– Глаза ее засмеялись, на щеках обозначились ямочки.
– Какие глупости! Вы ни капельки на него не похожи. Он был старый, злой, с глубокими морщинами на лице. А вы молодой и гораздо красивее Круина.
– Вы очень добры, - тихо проговорил он и вдруг, волнуясь, растерянно зашагал по комнате, провожаемый спокойным, открытым взглядом ее ярко-зеленых глаз. Потом подошел к рюкзаку, развязал его.
– Есть обычай, чтобы гость дарил что-нибудь хозяевам, - в голосе его зазвучали горделивые нотки.
– Вот и я принес вам подарок. Я его сделал сам. Мне потребовалось несколько лет, чтобы научиться... несколько лет... Вот этими неумелыми руками. Я мастерил его долго, почти три года.
Марва взглянула на подарок и побежала из комнаты в сад. На площадке, облокотившись на перила, она закричала:
– Мама, папа, наш гость принес нам подарок! Часы, чудесные часы с птичкой. Она будет куковать и показывать, который час.
Внизу послышались быстрые шаги и затем голос Мэри:
– А мне можно посмотреть? Пожалуйста, я очень хочу посмотреть подарок.
Запыхавшаяся, с блестящими глазами, она чуть не бегом поднималась по лестнице.
Он ждал их в комнате с подарком, сделанным собственными руками. Плечи его распрямились, он весь приосанился, точно принимал парад. Часы, чуть вздрагивая, тикали в его руках. Птичка начала куковать. Раз, два...