Конец эры
Шрифт:
Кликс взял ружьё с собой, когда сегодня утром выходил наружу. Оно стояло, прислонённой к кратерному валу метрах в десяти от нас. Кликс неторопливо подошёл к нему, будто бы случайно взял в руки и жестом велел следовать за ним. Нам понадобилось секунд сорок, чтобы добраться до плотной стены деревьев. Раздвигая руками листву, Кликс вошёл в лес; я следовал за ним по пятам.
Мы снова услышали шорох. Затаив дыхание, я напряг слух, оглядывая густые заросли в поисках любых признаков животного. Ничего. Ветки и листья неподвижны, словно, как и мы, застыли в ожидании. Секунды уплывали вслед за биениями сердца. Что бы это ни было, оно должно находиться либо прямо передо мной, либо слева от меня.
Внезапно заросли зашевелились, раздвинулись, и в поле зрения появился зелёный двуногий динозавр, головой едва достающий мне до плеча.
Это был худощавый теропод, его негнущийся хвост с кончиком-плетью был вытянут параллельно земле и уравновешивал выдвинутый вперёд торс. Голова на гибкой шее была размером с голову гончей собаки и похожа по форме — вытянутая и заострённая. Два огромных глаза, как бильярдные шары из жёлтого стекла, глядели вперёд; их сектора обзора перекрывались, обеспечивая необходимое хищнику бинокулярное зрение. Существо раскрыло пасть, показав маленькие, плотно притиснутые друг к другу зубы с зазубренной, как у мясного ножа, задней кромкой. Длинные и тонкие трёхпалые руки болтались перед туловищем, каждый палец украшал серповидный коготь. Мотая и раскачивая головой, оно издало тягучий звук, похожий на влажный кашель.
Я узнал это существо с первого взгляда — Троодон, долгое время считавшийся наиболее смышлёным динозавром, плотоядный ящер, вооружённый не только режущими когтями и острыми, словно лезвия, зубами, но также чуткими охотничьими инстинктами и, возможно, хитростью. Хотя самые полные скелеты происходят из эпохи за пять и более миллионов лет до нынешней, ископаемые зубы троодонов находят во всех слоях вплоть до окончания мелового периода. Этот экземпляр был для троодона великоват, но форма черепа не оставляла сомнений.
Кликс уже вскинул слоновоё ружьё, уперев деревянный приклад в плечо. Я не думаю, чтобы он имел намерение стрелять, если только животное не нападёт, однако ствол был нацелен и палец лежал на спуске. Внезапно он дернулся вперёд. Ружье разрядилось, не попав в цель, эхо выстрела вспугнуло стаю золотистых птиц и меньшее число покрытых белым мехом птерозавров. Второй троодон, подкравшись сзади, лягнул Кликса в поясницу, его узкие когти разодрали материал его рубашки цвета хаки. Из кустов появились ещё два троодона. Они торопливо переминались с одной ноги на другую для сохранения равновесия, что делало их похожими на босых мальчишек на горячем асфальте. Кликс перекатился, отчаянно пытаясь дотянуться до ружья. Трёхпалая нога ударила его в грудь и прижала к земле. Динозавр издал протяжное шипение, забрызгав его слюной.
Я кинулся к Кликсу, подбежал к нему с левой стороны и железным носком своего тяжёлого ботинка изо всех сил пнул зверюгу в самый центр его жёлтого брюха. Мой удар не оставил на мускулистом поджаром животе никакого следа, однако, к моему изумлению, опрокинул тварь на землю. Весу в ней было от силы тридцать килограмм, а низкая гравитация придала мне сил. Кликс, освобождённый от троодона, снова потянулся к ружью, царапая пальцами землю.
Троодон, которого я пнул, обратился теперь ко мне. Я вытянул руки перед собой, пытаясь сжать его тощее горло. Его руки метнулись вперёд в почти неразличимом броске, и мои запястья оказались зажаты в хватке его когтистых пальцев. Я выгнул спину, как танцор лимбо, в попытке уклониться от щёлкающих на конце гибкой шеи челюстей. Конституция этой твари явно не предполагала силовой борьбы против существа вдвое тяжелее и мускулами пусть не атлета, но предназначенными для жизни при вдвое большей гравитации. Я продержался добрых пятнадцать секунд.
Не отпуская моих рук, троодон присел, согнув свои мощные задние конечности, и резко оттолкнулся от жирной лесной почвы. Сила этого толчка опрокинула меня, и я грохнулся оземь, чувствуя, как мелкие камешки впиваются мне в хребет. Распластавшись над моим телом, чудовище выгнуло шею, широко раскрыло безгубую пасть, полную зубов-кинжалов, и…
Бдыщь!
Кикс отыскал своё слоновое ружьё и нажал на спуск. Пуля ударила моего обидчика в плечо и оторвала ему голову вместе с шеей; они взлетели высоко в небо. Двойной фонтан дымящейся крови ударил из разорванных сонных артерий. Более не уравновешенное, его тело завалилось вперёд, и рана, оставшаяся на месте оторванной головы, ткнулась мне прямо в лицо. Я в отвращении откатился в сторону; земля облепила измазанное в крови динозавра лицо.
Кликс выцеливал второго троодона, когда остальные два накинулись на него с противоположных сторон. Один, балансируя на левой ноге, взмахнул правой. Загнутые когти сомкнулись на стволе ружья. Используя как точку опоры свой длинный негнущийся хвост, динозавр вывернул ружьё у Кликса из рук и отбросил его в кусты. Он и его партнёр синхронно прыгнули на Кликса, прижимая его к земле.
Оставшийся троодон в пяти метрах от меня присел, согнув свои узкие ноги практически пополам. Я уже поднялся на колени, когда он прыгнул; удар вышиб из меня дух. Чудовище стояло надо мной, его руки выгибались, как знаки «меньше» и «больше». Они потянулись вперёд, и серповидные когти обхватили мою голову с боков. Если бы я пошевелил головой, эти когти вспороли бы мне лицо и вырвали бы глаза. Я впервые за всю свою жизнь ощутил близость смерти. Паника охватила меня, как севший после стирки свитер, сжимая грудь и не давая дышать. Подсыхающая кровь на щеках начала трескаться, когда моё лицо начало искажаться в последнем предсмертном крике.
Но смерть не пришла.
Что-то случилось с троодоном. Кончик его морды задёргался, лицо перекосила судорога, а потом, к моему изумлению, из близко сидящих ноздрей динозавра начала сочиться небесно-голубое, слегка фосфоресцирующее желе. Я смотрел в ужасе, не в силах пошевелиться, думая, у ящера, возможно, возникла аллергическая реакция на мою биохимию из двадцать первого столетия. Я ждал, что он сейчас чихнёт, и от сотрясения тела его когтистые лапы непроизвольно сожмутся на моей голове.
Но вместо этого желе начало сочиться из орбит выпученных глаз, медленно стекая вдоль контуров его морды. Бисеринки густой слизи также начали появляться примерно посередине длинной морды, над преорбитальными отверстиями — большими дырами по сторонам черепа динозавров. Зверюга смотрела на меня, повернув морду вертикально вниз, так что желе потихоньку стекало к её кончику и собиралось там в единый вязкий комок.
Эта масса продолжала расти, выделяясь из головы динозавра, пока на кончике его морды не образовался шар размером с бейсбольный мяч. Он свисал ниже и ниже, приобрёл каплевидную форму, и, наконец, ужасный, поблёскивающий и подрагивающий комок оторвался от носа динозавра и шлёпнулся мне на лицо с мягким, теплым, влажным всплеском.
Я зажмурил глаза за мгновение до удара желейного комка, но я ощущал его у себя на лице, чувствовал, как он растекается по прядям моей бороды, как давит на щёки, прижимает веки. Масса пульсировала и колебалась, словно ощупывая моё лицо. Внезапно она потекла ко мне в ноздри, а потом, через секунду, сквозьносовые хрящи. Я почувствовал, как заложило нос, словно при жестокой простуде. Масса внутри носовых путей проникала дальше, внутрь головы. Я почувствовал давление на виски и болезненное ощущение в изгибах ушных каналов. Звуки окружающего леса стали звучать глуше, и когда желе облепило мои барабанные перепонки, утихли совсем. Теперь я слышал лишь учащённое биение собственного сердца.