Конец одиночеству
Шрифт:
День за днем я приходил к нему, разговаривая, все лучше узнавая его. Вкусы, увлечения. Вся его жизнь, такая короткая, не слишком счастливая. Мой возлюбленный не любил рассказывать о себе, но противостоять моему голосу не мог.
Оказывается, он вместе со своим другом, которого запер у нас в доме Ксандр, жил в приюте до совершеннолетия. После они разъехались: Лука в квартиру, оставшуюся от его родителей, погибших в аварии, Михаэль стал жить в общежитии. Они подрабатывали, до недавнего времени учились в колледже, который теперь прогуливали.
Не слишком
Мне тоже не удалось избежать вопросов о себе, но удалось ограничиться увлечениями и вкусами, не затрагивая прошлого. Особенно Луке понравилась моя любовь к непрожаренному мясу. Шокировать его тем, что лучше бы это мясо было вообще не жареное, я не стал. Я узнал, что он обожает читать, он – что я прекрасно играю на гитаре, которую однажды даже протащил в палату и играл на ней целых пять минут, пока нас не засекли врачи.
Его любимый цвет – синий, мой теперь – зеленый с янтарем, как его глаза.
И много мелочей, тех привычек, что мы сами порой не замечаем, но которые являются неотъемлемой частью нас. Все это постепенно вливалось в мою память, запоминаемое как особо важное, почти родное, почти своё.
И вот сегодня, я в очередной раз наслаждался обществом моей Пары. В последние дни я стал замечать, что Лука немного осунулся, скучает по солнцу, терзается неизвестностью, будучи не в силах найти друга, поэтому, узнав у врачей, не повредит ли ему прогулка, решил сводить его в парк.
И вот сейчас, сидя у него в палате, я спросил у него:
– Лука, не хочешь прогуляться?
Ответом мне послужил мгновенно вспыхнувший взор, выдавший его радость. Недаром говорят, что глаза – зеркало души. В его глазах я с легкостью читал его чувства. Мои же глаза не менялись, за исключением приступов жажды.
Я помог парню одеться и, поддерживая за талию, вывел из палаты. За прошедшее время он привык ко мне и уже не реагировал на мое вторжение в его личное пространство, поэтому я мог свободно к нему прикасаться, наслаждаясь его легким смущением и так мило краснеющими щечками.
Вскоре мой малыш устал идти, хотя и старался этого не показывать.
У меня появился прекрасный повод оказаться еще ближе к его теплу, и я не стал отказываться от него. Я с легкостью поднял его на руки и прижал к себе.
Лука вновь покраснел, но промолчал. Его сердечко забилось сильнее, перегоняя по венам горячую кровь, ощутить прекрасный вкус которой я так желал. Он явно был смущен, и не только от моей близости. Наверняка, со стороны мы смотрелись довольно комично: высокий, стройный и очень бледный парень несет на руках не менее высокого, ласково прижимая к себе и периодически зарываясь носом в волосы краснеющего парня. Но меня это не волновало. Когда рядом находилась моя Пара, весь мир отходил на задний план, терял свою важность. Оставалось лишь тепло чужого тела рядом. Его пульс, что гулко отдавался в моих ушах. Его запах, что щекотал мои ноздри. И вновь так тепло, так приятно.
Парк, в который мы направлялись, находился прямо на
Сейчас, в середине сентября, установилась довольно приятная погода. Огромное количество деревьев словно озолотились. Насыщенный зеленый цвет уступил место ярко-желтому, золотисто-оранжевому и багрово-красному. Аллеи были усыпаны листьями, которых, впрочем, из-за этого меньше на деревьях не становилось.
Аккуратные лавочки и фонарные столбы были расставлены по краям аллей, периодически перемежаясь уютными беседками.
Прогретый чистый воздух приятно обдувал кожу, расслабляя и навевая умиротворение.
Солнечные лучи пробивались сквозь яркие кроны, чуть раздражая меня, но недавно выпитая кровь человека на долгий срок защитила меня от солнца, от голода. Я мог не бояться сорваться и укусить свою Пару, и именно поэтому теперь проводил с ним так много времени.
Лука пригрелся в моих руках и сейчас чуть посапывал у меня на плече, приятно обдавая своим дыханием мою шею.
Я сошел с центральной аллеи и стал искать чуть менее людное место. Такое нашлось возле маленького пруда, где летом плавали птицы. Сейчас же здесь было пустынно.
Я опустился на скамейку, усадив все еще спящего парня себе на колени. Его дыхание чуть шевелило мои волосы, вызывая приятную дрожь по всему телу.
Прижав парня покрепче к себе, я перевел взгляд на солнце, что медленно спускалось к горизонту, отражаясь в застывшей глади воды. Тихий плеск воды умиротворял, навевал какое-то романтичное настроение, в общем-то, моему народу не свойственное. От Луки тянуло легким ароматом, что идеально вписывался в окружающую атмосферу. Он не вызывал голод, а лишь чуть возбуждал, обострял все чувства.
Минуты сменяли друг друга, а я наслаждался этим временем. Такие минуты дарят нам больше всего счастья, навсегда отпечатываясь ярким пятном в нашей памяти. Тихое счастье пропитывает тебя насквозь.
Ты настолько очарован этим временем, что не замечаешь, как сумерки постепенно опускаются на землю. Тьма наступает из-за деревьев, постепенно отвоевывая все большую территорию, но эта темнота не несет в себе зла, она окутывает вас теплым покрывалом, укрывая от всего мира, защищая от него.
Лука проснулся, когда последние лучи еще освещали парк.
Я отметил, что сон на свежем воздухе пошел ему на пользу – он явно посвежел и утратил ту бледность, что за время пребывания в палате практически сравнялась с моей.
Парень потянулся и, немного поерзав на моих коленях, вновь покраснел.
Я же решил, что пора действовать дальше. Аккуратно взяв его ладошку в свою, я ласково поцеловал ее. Сейчас я никак не влиял на него, поэтому не знал точно, какая реакция за этим последует. Но я хотел, чтобы его чувства были искренними, поэтому даже не пытался использовать Зов.