Конец времен
Шрифт:
— Хорошо. Опишите травму.
Прикрыв глаза, Джим Крю выдал удивительно подробное описание. Лейф мысленно отмечал, что ему потребуется. Взять с собой очень многого он не мог: придется импровизировать.
Лейф убеждал себя, что оказывает КХВ большую услугу, устанавливая контакт с неизвестным до того подпольем банту. Хотя с военной точки зрения Южная Африка не представляла собой ровным счетом ничего, сотрудничество с ней могло очень пригодиться Суверенной Территории Пограничье. Но Баркер знал, что рационализирует — на самом деле его
— Как вы, банту, исхитрились разработать технику депигментации? — спросил Лейф, подбирая ампулы в процедурной.
— Забавно, но ее придумал новообращенный из гаек, — ответил Джим Крю. — Все детали удаления пигмента из меланоцитов уже полвека как опубликованы в каком-то специализированном журнале для дерматологов и, как многое другое, вместо того чтобы пойти в дело, собирают пыль в библиотеке. Наткнувшийся на них козл так и не осознал всех возможностей. А изобретатель бежал в Кейптаун.
Не спрашивая разрешения, Лейф. повернул лицо банту к свету, чтобы рассмотреть нос.
— Лучше бы вы позволили мне делать пластическую операцию, — заметил он. — После меня шрамов не остается.
— Шрам появился после депигментации. Кажется, они таким образом проявляются.
Лейф презрительно фыркнул:
— Пошли.
Они спустились лифтом для персонала и больницу покинули через задний, служебный вход, поодиночке. Уззит на выходе посветил фонариком. Лейф показал ему свой ламед, Джим Крю — удостоверение.
— Где вы взяли форму и карточку? — поинтересовался Лейф, когда они залезли в его машину.
— Мой брат тут работал, — ответил африканец. — Мы знали, что когда-нибудь это нам пригодится.
Лейф запустил мотор, включил фары.
— И как вы четверо попали наверх сегодня утром? Знаю, уззитов тогда было меньше, но и сменных иоахов обойти непросто.
— У нас есть возлюбленные.
— Ну-ну. А почему явились вчетвером? Одного бы хватило.
— Вчетвером мы больше, чем один, или даже четверо.
— Целое больше суммы частей?
— Примерно.
Некоторое время Джим Крю следил, как Лейф ведет машину, потом тихо спросил:
— Откуда вы знаете, куда нам ехать?
— Не знаю! — Лейф моргнул. — То есть... я знал. — Он запнулся. — Я чувствовал, куда нам надо.
Лейф стукнул кулаком по приборной доске.
— А теперь не чувствую!
— Не надо было вам напоминать, — промурлыкал Джим Крю. — Вы как ребенок — он знает до тех пор, пока невежественный взрослый не укажет ему, что ребенок ничего не может знать.
— Ну так куда нам ехать?
Крю указал. Лейф послушно повернул руль.
— За нами следят, — заметил африканец чуть погодя.
— Я ведь знал, что так получится, — пробурчал Лейф. Он глянул в зеркало заднего вида, но там была темнота. — Где они?
— За углом.
— Слушайте, — предупредил Лейф, — если нас поймают, я спасаю
— Мне не нравится, что вы обвините меня в насилии, но пусть так. — Джим Крю вздрогнул. — Пожалуй, лучше вам убить меня. Иначе правдодел раскроет вашу ложь.
— Хорошо, — согласился Лейф. — Но нас пока еще не поймали.
Он выжал газ до упора. Больше сорока километров в час его машина делать не могла; экипажи уззитов мчались вдвое быстрее.
— Они могли бы нас догнать, но предпочитают проследить за нами до цели, — заметил Лейф. — Было бы хорошо оставить машину и дойти пешком.
— Поставьте машину на автопилот, — предложил Крю. — Завернем за угол, выпрыгнем и скроемся в метро.
Машина обогнула небоскреб, и Лейф вдавил педаль тормоза в пол. Машина почти остановилась; Лейф торопливо установил курс и выскочил. Крю последовал за ним. Они забежали в вестибюль подземки и перевели дыхание.
— Надолго это их не задержит, — предупредил Лейф. — Скоро наши приятели вернутся, а прежде того — сообщат о нас херувимам у входа.
Джим Крю молча сбежал по пластмассовым, «под гранит», ступеням. Но вместо того чтобы двинуться направо, к платформе, он свернул в зал отдыха при станции.
Им пришлось Протискиваться сквозь толпу. Был час пик, парижане возвращались домой с работы, но в перенаселенном городе метро всегда было набито людьми.
Конечно, в толпе немало уззитов и иоахов, и те схватят преступников, стоит прозвучать приказу. Но Лейф распахнул плащ, и вид золотого ламеда действовал не хуже сирены — толпа расступалась, как по волшебству.
Следуя за своим проводником, Лейф искренне порадовался той скромности гаек, которую сам же безжалостно высмеивал. Наследники давно сгинувших парижан отвергли галльскую приземленность, заменив ее собственным жестким моральным кодексом. В общественной уборной стояли отдельные запирающиеся кабинки.
Иоах отвернулся, следуя некоему тайному сигналу, когда Лейф и Джим Крю входили в кабинку. Врач заметил, что на двери нацарапаны инициалы J. С, и поднял брови — в первый раз ему пришло в голову, что банту тоже могут пользоваться этим знаком. Вполне естественно — инициалы могли обозначать их Господа и Повелителя, но одновременно скрывать их присутствие, маскируя его под очередные происки легендарного Жака Кюза.
Банту использовали пограничников. А можно ли использовать их самих?
— Не захлопывайте, — предупредил Джим, заталкивая Лейфа в тесную кабинку. — Это лучший способ привлечь уззитов.
— Не считай меня идиотом.
Потянувшись, Джим нажал на один из квадратиков пластмассового псевдо-мрамора, составлявших стену.
— Левый верхний угол, семь вниз за семь смертных грехов, три направо за Святую Троицу, что их искупает, — пояснил Джим. — Сработает, только если быстро нажать семь раз подряд, три секунды подождать и нажать еще трижды.