Конец всех песен
Шрифт:
– Вы делаете меня завистливым, - Джерек уставился на свое отражение, искаженное в крови.
– Я никогда не жалею о нашем возвращении, хотя знаю, что мы умерли бы с голода.
– Чепуха. С приличным оборудованием и умом можно хорошо прожить в палеозое, - путешественник во времени улыбнулся, - до тех пор пока не захочешь поплавать в реке. Та рыба, между прочим, очень вкусная.
– Гм!
– сказал Джерек, глядя на остров, где находилась Амелия Ундервуд с гостями.
– Мне кажется, - пробормотал путешественник во времени, -
– Пионером, - подсказал Джерек.
– Можно сказать и так. Будет злой иронией, если я застряну здесь, когда ваш Лорд Джеггет пустит в ход свой план с петлей времени. Я пересек эпохи, пересек барьеры между мирами, и теперь мне угрожает заключение навечно в одной и той же недели, повторяющейся снова и снова в бесконечности, - он издал звук, напоминающий стон.
– Нет, я не позволю этого. Если я не получу помощь в ремонте моего экипажа, я рискну вернуться назад и попрошу поддержки Британского правительства. Так будет лучше, чем то положение, в котором я нахожусь.
– Браннарт отказывается помочь?
– Он занят, я думаю, строительством собственной машины. Он отказывается принять теории Лорда Джеггета и его решение проблемы.
Джерек чуть улыбнулся.
– Тысячи лет Браннарт был Лордом Времени. Его эффект был одним из немногих законов, извечной этой несовершенной науки. И вдруг он лишился трона. Неудивительно, что он стал таким возбужденным, что все еще делает предупреждения. Хотя он мог бы многое еще сделать. Гильдия приветствовала бы его знания, не так ли?
– Возможно. Он не является тем, что я подразумеваю под истинным ученым. Он навязывает свое воображение фактам, а не использует его для исследования. Вероятно, он не виноват в этом, так как все вы делаете подобным образом. В большинстве случаев мы можем изменить все законы Природы, которые, в мое собственное время, считались неизменными.
– Полагаю, так и есть, - Джерек увидел, как еще несколько вновь прибывших гостей направились к острову Амелии.
– Завидно, конечно. Но вы утратили научный метод. Вы решаете проблемы, изменяя факты.
– Очень приятно, - рассеяно сказал Джерек.
– Фундаментально различные позиции. Даже ваш Лорд Джеггет заражен до некоторой степени.
– Заражен?
– Джерек заметил корабль аргонхерта По, двигающегося по спирали над утесами. Он тоже направлялся к острову, к которому было приковано его внимание.
– Я использовал это слово без всякой критики. Но для любого, вроде меня, привыкшего бороться с проблемой аналитическим методом...
– Естественно...
– Естественно для меня. Я был научен отвергать любой другой метод.
– Ага, - было бесполезно сдерживать себя больше, - Джерек повернул кольцо власти и поднялся в воздух.
– Простите меня... общественные обязанности... возможно, нам удастся поговорить
– Послушайте, - сказал поспешно путешественник во времени.
– Вы не могли бы подбросить меня? Я не обладаю средствами пересечь...
Но Джерек был уже за пределами слышимости, оставив путешественника во времени растерянно смотреть на розовую пену, смывающую скалистый обсидиановый берег, в ожидании, когда какой-нибудь другой гость поможет ему попасть на материк.
Нечто черное и длинное появилось над поверхностью малинового моря, и, взглянув на него почмокало губами, прежде чем потерять интерес и поплыть дальше в направлении, в котором улетел Джерек.
Путешественник во времени повернулся и пошел искать более высокую точку острова, где, если повезет, он будет в безопасности от зверей и сможет подать сигнал о помощи.
Амелия была окружена. Джерек мог видеть только ее голову и плечи в центре толпы, она боролась с сигаретой. Подражая ей, Сладкое Мускатное Око пыхал дымом из ушей. Железная Орхидея, госпожа Кристия, миледи Шарлотина и Вертер де Гете находились ближе всех к ней, и их слова доносились до Джерека через общий шум.
– Даже вы, Амелия, должны признать, что девятнадцатый век, скорее всего, не в моде.
– О, моя любовь, вы всем этим доказали противоположное. Все так чудесно и оригинально...
– И хотя такое простое...
– Лучшие идеи, госпожа Кристия, всегда просты...
– Правильно, сладчайшая Орхидея. Из того что хочешь придумать сам, но не можешь...
– Ну а серьезные? Если человек все еще смертен, то что он теряет? Какие могут быть комментарии по этому поводу!
– Я считаю это просто красивым, Вертер, и ничего больше. В самом деле, Амелия, произведение не предназначено...
– Тут не было сознательных намерений.
– Вы должно быть, распланировали все на много дней?
– Все вышло непроизвольно.
– Я знала это! Оно такое жизненное...
– А чудовища! Бедный О'Кала...
– Мы должны не забыть оживить его.
– В конце, не раньше.
– Наше первое оживление после Возрождения. А вот и Герцог Королев.
– Пришел принести свои комплименты. Кланяясь мастеру, хозяйке моего сердца!
– В самом деле, вы смущаете меня.
Последовал взрыв смеха, который она никогда не употребляла прежде. Джерек протолкнулся вперед.
– О, Амелия...
– Джерек, ты наконец здесь.
– Здесь, - сказал он. Молчание охватило его, угрожая распространиться на всех присутствующих, так как оно было именно такого рода, но Епископ Касл тряхнул своим жезлом.
– Ну, Вертер. Мы слышали твои признания. Означают ли они дуэль, интересно знать?
– Дуэль!
– Герцог Королев увидел возможность принять позу.
– Я буду советовать вам. Мое собственное мастерство во владении шпагой значительно, но не выдающееся. Я уверен, что Лорд Шарк согласится...