Конкурс «Мисс Галактика»
Шрифт:
Правильно, есть землянику…
И теперь эта причта разом обрела смысл.
Я снова прижал к себе Алину. Как бы то ни было, ее пока не отобрали у меня – и быть может, не отберут… кто знает, чем закончится это сражение? Пока вакуум еще не выпил мою кровь, пока вечная космическая мерзлота не заледенила сердце, я буду верить, надеяться и ждать.
Тем временем за нашими спинами, за прозрачным окном разыгрывалась драма.
Это было космическое побоище, ужасающее по своему размаху и эстетике, поскольку древний бог вовсе не хотел уничтожить противника – он хотел поиграть с ним. Никакая космоопера,
А Ньярлатотеп играл с ними в кошки-мышки.
На миг я подумал: а что, если Древний Бог обманул и нас – и на самом деле нет никакого Ньярли-младшего, это лишь удобная маска, чтобы подшутить над нами, такими смешными, ничтожными созданиями, абсолютно беспомощными в безлюдных декорациях Вселенной?
Этот мир не для нас, все эти горы, которых ни разу не касался ветер, вершины, на которых лежал неземной лед, равнины, где застывшими барханами катится к горизонту поблескивающая сталь… Что мы делаем тут, зачем? Почему наша раса так стремится расширить границы изведанного? Почему нам не сидится на нашей уютной, теплой планетке? Разве плохо просто пить чай на веранде, наслаждаясь теплыми касаниями бриза, ненавязчивым шепотом ветвей, мерными вздохами седого океана?
Куда мы спешим, торопимся и идем?
А наверху умирали люди.
Короткие вспышки (воздуха в космосе нет, а ведь кислород необходим для горения, а потому корабли сгорают очень быстро – настолько быстро, насколько выжигается их внутренний кислород); Ньярлатотеп шутя отрывал от кораблей дюзы, сминал их в бесформенные кучи металла и перебрасывал, как космические шарики для пинг-понга. Он не издал ни звука, но его золотая маска смеялась.
Один взмах рукой – и на скованной морозом равнине вдруг воздвиглись горы: острые пики пробили брюхо громадного звездного фрегата. Вскоре остался лишь один, последний корабль – небольшой корвет, но, очевидно, командирский. Что ж, не самая глупая стратегия – замаскировать флагман под безобидный маневренный кораблик, который и атаковать-то едва удосужатся…
Несчастный метался туда-сюда над стальной равниной, но не мог вырваться из сетей искусственного притяжения – гравитация, как и все прочее на этой планете, подчинялась древнему Лавкрафтовскому Богу.
Я хотел отвернуться, чтобы не видеть последнего акта этой трагедии, но не смог. Зрелище было чудовищным, но… таково же было и наше ближайшее будущее.
Я заставил себя смотреть.
На золотой маске застыло выражение удовлетворения.
– Нет-нет, – тонко возопили динамики. – Не надо больше! Я сдаюсь! Умоляю!
Маска сардонически изобразила хохот: металлический рот беззвучно открывался и закрывался. Ньярлатотеп поднял руку, и…
Ничего не произошло.
Кораблик как висел себе среди холодных звезд, так и продолжил висеть.
По маске расползлось выражение крайнего удивления.
Ньярлатотеп медленно, остолбенело уставился на свою собственную руку. Пальцы подрагивали, но и не думали сжиматься в кулак. Одно-единственное сжатие – и еще один комок металла рухнет на негостеприимную планету, перемолов в фарш непрошеных захватчиков-гостей.
– Я… я не могу, – выдавил из себя небожитель.
Кованые брови поднялись высоко вверх, а рот открылся, готовясь принимать косяки ворон и прочих пернатых.
– Я не могу этого сделать?!
– Что случилось, Ньярли? – испуганно залопотали многочисленные жены. – Ты потерял свою силу?! А что же нам делать?! А кто будет о нас заботиться и опекать?!
За дверями послышался многоголосый вой.
Эти дурищи даже не поняли, что произошло, – их судьба всемогущему созданию была совершенно безразлична, они были лишь забавными блестящими игрушками… до сего дня. Но теперь…
– Нет, моя сила при мне, – изумленно выдавил еще недавно всемогущий небожитель. – Я просто не могу заставить себя сомкнуть руку!!! – он уставился на собственную кисть, не в силах поверить глазам. – Просто потому… что мне их жаль?!
В помещении наступило гробовое молчание.
– Жаль? – икнула перламутровая улитка.
– Они же сдались и попросили прощения, – растерянно пролопотал «Ньярли». – За что же мне их убивать? Сейчас вот просто выдворю гиперпространственным пинком под металлическую задницу подальше от моей солнечной системы…
Он в ужасе схватился за рот, издающий крамольные звуки.
– Жаль?! – еще раз икнула улитка.
– А как же ваши недавние рассуждения о совести, добре и зле? – влез огорошенный кот (поистине, ни один диалог не может пройти без Профессора!).
Остолбеневший владыка храма медленно обернулся и быстро рванулся ко мне.
Титаническая сила ухватила меня за грудки.
– Это ты мне так удружил?!
Маска была готова расплакаться, а щупальца под ней ползали как-то хаотично.
– До твоего чертова напитка все было в порядке!!!
– Он не был отравлен, – быстро сказал я. – Вы же сами сказали!
– Сказал, – прорычал мне в лицо повелитель космического сераля. – Но я же проверял его только на усыпляющие вещества и яды! Состав вина слишком сложен, чтобы анализировать каждый из компонентов отдельно! Вдобавок разные вещества приобретают разные свойства при взаимодействии друг с другом… Но я проверил – ни один из компонентов не мог причинить мне вред!
– А он и не причинил, – поспешно согласился я (невесело висеть на расстоянии полуметра от пола). – Я всего лишь всыпал туда немного совести!
Хватка ослабла, и я рухнул на колени.
– Совести?!
– Ну да, – отдышавшись, проговорил я. – На этой Станции вечно пытаются всучить всякую ненужную тебе ерунду! Вот я и взял и подсыпал порошок совести в бутылку с кальвадосом, хотел над нашим начальником подшутить, винцом его побаловать.
– Совести, – простонал Ньярлатотеп, бессильно опускаясь рядом.
Чрезвычайно вовремя подвернулась эта бутылка: я прихватил ее на конкурс, как последнее, теоретически полезное оружие, которое придется применить в случае тотальной беспринципности организаторов, – а понадобилась вот где!!! Вообще-то, я заготовил ее заранее, для любезного начальства Базы, вбухав туда почти всю закупленную на Станции совесть, так что доза оказалась поистине убойной…