Конкурс песочных фигур
Шрифт:
Щеки у Карины горели, и совсем не оттого, что погода улучшилась. То же самое она слышала и от тети – только со знаком минус, что нахрапистые дельцы растащили всю науку, и от Ани – со знаком плюс, что наконец-то прошли голодные времена и в институте стали нормально платить. Если бы она не была постоянно так сосредоточена на себе и своих делах, то, может, еще бы что-то услышала! Хотя бы имена какие-нибудь! Но она же – сто раз права тетя! – совсем не интересуется жизнью города! И вообще ничьей, кроме собственной! А в итоге оказывается, что даже не знает, с кем спит. Это было нелепо до неприличия.
И опять не было возможности привести в порядок сумбур в голове и хоть как-то перестроиться с учетом новых обстоятельств! Но, кажется, растерянность отступала. Карина даже фыркнула про себя. Ну что поделать, если ошибочка вышла, и ей достался не наследник-бездельник, а эксцентричный миллионер? Не прожигатель жизни и папиных денег, а деловой человек, за которым гоняются журналисты? Если это все тот же Володя, лесной, серьезный, с лучиками вокруг зрачков, – какая разница, в конце концов, какой у него социальный статус! И Карина опять хотела распрощаться, а Катя махнула рукой в сторону стеклянного кафе:
– Сейчас я его поймаю! Они все здесь, на выездном совещании. Генеральная проверка перед праздником.
Несколько человек, что-то обсуждая, остановились около входа в кафе.
– Вон мэр, за ним – наш министр культуры, – называла Катя, – рядом Королев, такой не худенький – миллионер местного разлива, владелец сети продуктовых магазинов и столовых… А вон и Головин – видите, в серой куртке!
– Вижу, – отвечала Карина. И, глядя вслед убегающей Кате, добавила: – Успехов, Катя, – и достала мобильник.
Она должна была снова услышать его голос и убедиться, что Володя, каким она его знала все это время вплоть до сегодняшнего утра, существует, и совместить с ним, живым и настоящим, новый образ, тоже настоящий, и как-то привыкнуть к этому.
Володя был такой же, как всегда. Совсем не похож на генерального директора, владельца фирмы, или как его там.
– А я и не знал, что мы все это время рядом были! – запыхавшись, выпалил он. – Давно бы сбежал! Уже и угощение Аркашкино съели, и все проговорили, по второму кругу пошли…
– А я думала, что тебя морят взаперти в твоем институте!
Они шагали, тесно прижавшись друг к другу, мимо песочных фигур, словно хотели уйти как можно дальше, куда-нибудь на свою волшебную поляну. Наткнулись на одноглазого монстра, явно циклопа из «Одиссеи», посмеялись, решили проголосовать за него на конкурсе – и тут пришлось вернуться в реальность. Гарольд и Марта наконец-то прибыли и топтались на набережной. Уже убегая к ним, Карина заметила сиротливую фигурку Кати:
– Ой, Володя, тебя ведь ждут давно!
– Кто? Катя из «Белогорских вестей»? – удивился он. – Да зачем мне эта трепотня нужна! Она журналист, и так напишет что-нибудь, зачем еще меня дергать.
– Для тебя трепотня, а для человека – работа, – упрекнула Карина. – Тебе же все равно меня ждать. Скажи ей два слова о социальной ответственности бизнеса, трудно, что ли? Катя! Иди сюда!
Оглянулась с набережной – Володя стоит, прислонившись к сосне, совсем как на фотографии, и смотрит ей вслед. Оглянулась еще раз – не обман зрения? – вместо обычного сдержанного выражения лица – улыбка, точь-в-точь отцовская, свободная, неудержимая…
А Володя, ответив на Катины вопросы, с любопытством следил, как Карина знакомится с клиентами, как их вежливые лица понемногу теряют напряженность и становятся приветливыми. Мужчина, поначалу пытавшийся задавать вопросы по-русски, уже непринужденно болтает на родном языке, не беспокоясь, что его не поймут, и его супруга, все время молчавшая, тоже включается в беседу. Володя увидел еще одну Карину – совсем не такую, как обычно, или как тогда в Карачарове за компьютером.
– Как ты их быстро разговорила! – удивился Володя, когда Карина вернулась. – Обычно с чужеземцами чувствуешь такую дурацкую скованность, вроде как боишься в грязь лицом ударить, что ли, сказать что-нибудь не то…
– А чужеземцы на меня всегда хорошо реагировали, – отвечала Карина, довольная тем, что знакомство прошло удачно, Гарольд и Марта перечислили, что хотят увидеть, и три дня с ними действительно не будут заняты с утра до вечера. – Мама, когда работала в «Интуристе», брала меня на всякие вечера отдыха с концертами и угощением, и гости нашей страны всегда охотно заводили беседу с милой маленькой девочкой. Ну, знаешь, вопросы типа «Как тебя зовут?», «Как ты учишься?», «Кем хочешь стать?». О своих детях начинали рассказывать, о домашних животных. Американцы, немцы, англичане – акулы капитализма – расслаблялись и становились похожими на нормальных людей. Это сейчас иностранцев пруд пруди, и все раскованные, а тогда они ходили аршин проглотив и всё озирались. Особенно было смешно, когда сидишь с ними за столиком, мороженое тает, а они не притрагиваются – боятся, что их коммунисты отравят. Стращали их, видимо, сильно перед поездкой! А увидят, что девочка ест и не бьется в судорогах – и тоже берутся за ложки… Я тогда чувствовала ужасную ответственность и всерьез думала, что работаю вместе с мамой!
– Где же тебе здесь-то работать? – задумчиво произнес Володя. – В музее, может, опять? До Москвы слишком далеко.
– У меня еще переводы! – напомнила Карина, но он покачал головой:
– Видно же, что ты не приспособлена для сидячей работы. И дома, в терему сидеть не сможешь. Зачахнешь без живых людей.
– Вот еще! – возмутилась Карина. – Я спокойно делаю и то и другое, а еще ученики… Мне одинаково! И даже лучше, когда всего понемногу. Это как несколько ножек у стола – придают устойчивость, а на одной он бы завалился… А ты что это – мою жизнь, что ли, планируешь?
– А разве не нашу? – уточнил Володя, заметно ее смутив. – Слушай, а нам не пора домой? – негромко спросил он ее в самое ухо, целуя его, прядь волос и уголок глаза. – Если «Карл и Клара» уже никуда тебя сегодня не поволокут?
– Нет, сегодня – никуда! Сегодня у них семейные посиделки, – улыбнулась Карина, обхватив его за шею, но тут же отпустила и потянула за руку: – Только пойдем через парк!
– Домой – через парк? – не понял Володя.