Конрад. Инстинкт зверя
Шрифт:
Мортен перестал давить на Ингрид своим весом, но всё ещё намертво прижимал девушку к столу, пока она жадно глотала ртом воздух. Предупреждающе ухватил за горло, а второй рукой спустил с неё штаны с бельём. Ингрид дёрнулась и издала разъярённый стон. Который очень быстро стал разбавляться нотками удовольствия с примесью отчаянных ругательств.
Не убедив её по-хорошему, волак сделал по-плохому. Заставил, сломил и насильно подчинил себе, и вспыхнувший инстинкт выбил всё из головы, здравый рассудок вытеснили животная страсть и дразнящее вожделение.
Исступлённо и бездумно девушка отдавалась нахлынувшим чувствам и тому, кто ею овладел.
Пик наслаждения нахлынул очень скоро, затмив остатки разума и вырвав из пересохших уст громкие стоны. Мортен не дал Ингрид опомниться. Дождавшись, пока она бессильно выдохнет, поднялся, развернул к себе, убрал волосы с её взмокшего лица и принялся упоённо целовать губы и щёки.
– Пойдём ко мне, детка, - опьяняюще шептал он, пока его руки исследовали женское тело.
Ничего не соображая от дурманящей истомы и вновь нарастающего желания, Ингрид лишь закивала, и Мортен, снова не давая ей прийти в себя, натянул на девушку штаны, подхватил её на руки и унёс из разгромленной кухни.
Глава 5 «Маска и шакал»
В подвальной прачечной было холодно и мерзко, а сильно приглушённое снаружи магическое освещение создавало депрессивный полумрак. Желудок сходил с ума от дикого голода, кости ныли после неудобного сна на скамейке с грязным бельём, и Диона судорожно расхаживала туда-сюда, обхватив себя за плечи.
А казалось, всё шло так хорошо. Какая же она была наивная!
Устав бродить вдоль груд белья, чистящих средств и стиральных ванн, Диона опустилась на низкую банкетку и устало обхватила виски, вспоминая злополучный день.
В погребальном зале храма было, как всегда, очень тихо и тоскливо. Диона стояла у большого стенда с ячейками с прахом почётных жителей Эстелии и не сводила глаз с изображения матери.
Леди Аделит загадочно улыбалась, и взгляд её блестящих янтарных глаз проницательно смотрел в самую душу. Высокая причёска, золото и драгоценные камни в тёмных волосах, ушах и шее, и сама она была как живая драгоценность. Если бы только не умерла. Изображения окаймляла рама из вечно живых цветов и рядом мирно горел огонёк маленькой лампадки.
Плакать больше не было сил. Как и жить дальше. Только существовать в прострации и плену физиологических потребностей. День за днём Диона коротала в удушливых объятиях невыносимого горя, и только один человек мог её хоть немного поддержать. И она ему верила…
Из храма она выходила в сопровождении нового телохранителя, который, на самом деле, был больше похож на надзирателя тюрьмы. Однако лорд Демиар настаивал на надёжной охране, потому не только нанял устрашающего вида мордоворотов, караулящих замок и его обитателей, но и почти полностью обновил штат прислуги.
– Всё ради нашей безопасности, Диона, - покровительски объяснял эти новшества Демиар.
– Мы все осиротели. И я не могу допустить, чтобы кто-то из нашей семьи… из того, что от неё осталось… в неблагоприятный момент вдруг оказался беззащитен.
– Но ведь нам ничего не угрожает… извне,– удивлённо отвечала девушка, хотя сама думала об опасности, что куда страшнее. О родовом проклятье, от которого её так и не избавил обряд у Сакрального тотема. А может, и не было никакого проклятья, и в могилу её мать свела дефектная генетика. Тогда спасения быть просто не может.
Когда семья осиротела, Диона и Анника остались под опекой Демиара, и как бы поразительно это ни было, он отнёсся к этому со всей ответственностью. Надёжная охрана, лучшие воспитатели для умственно отсталой принцессы, полное содержание девушек. Он даже самолично сверял все доходы и расходы, перепроверяя за распорядителями и управляющими, временами контролировал работу по замку, но не в качестве капризного самодура, а как озабоченный здоровьем и безопасностью семьи. Единственную поездку в Сант-Валлис, что они совершали пару месяцев назад, верховный рыцарь организовывал как большой и опасный поход через гиблые земли, нежели четырёхчасовой путь по мирной стране. Всё ради того, чтобы сберечь своих беспомощных подопечных. Диона не переставала удивляться его преображению.
С тех пор, как не стало Аделит, верховный рыцарь сильно изменился и стал тем единственным, кто поддерживал Диону в её скорби по матери. Принц Стефан был рядом в первые самые кошмарные минуты, но в тот же день неожиданно уехал и больше не давал о себе знать. Гарина уволилась почти сразу после смерти маркизы и, наверное, вычеркнула из жизни долгие годы своей верной службы. Анника замкнулась и перестала разговаривать. Совсем. А Демиар был рядом с Дионой всё это время. Меньше всего она ожидала получить поддержку от отчима, которого долгое время люто ненавидела, но именно он умудрялся вытягивать её из глубоких пучин горя и невообразимой тоски.
Когда из замка выносили тело матери, а Диона в истерике порывалась отобрать его у лекарей, лишь Демиару удалось её успокоить. Когда пришедшие на церемонию прощания родные и светские друзья маркизы тихо и как-то показательно скорбели в одиночку, только он дал понять, что Диона не одна в своём безутешном горе, и утешал её в тёплом отеческом объятии. И каждый день спрашивался о её состоянии, то предлагая успокоительных, то распоряжаясь слугам организовать для неё чай с чем-нибудь вкусным.
Сам же он первые пару недель много пил. Но не как раньше - без чувства меры, до поросячьего визга и отвратного поведения. Нет. По вечерам, убедившись, что с Дионой и Анникой всё в порядке, и никому в осиротевшем доме не нужна никакая помощь, Демиар закрывался в одной из многочисленных комнат замка, где топил тоску в алкоголе, и выходил только по утру или к полудню, трезвый и адекватный, хоть и с красными глазами и усталым видом.
И вот, наступил ничем не примечательный день, когда Диона, как обычно, в сопровождении устрашающего телохранителя вернулась домой из погребального зала. Не желая оставаться одна, вошла в большую библиотеку, где застала Аннику, села в кресло и стала наблюдать, как принцесса читает какую-то книгу. Совсем перестав разговаривать после смерти Аделит, она полностью ушла в чтение всей имеющейся в замке литературы и дни напролёт проводила здесь, игнорируя всё и всех вокруг себя.
Очень скоро в приподнятом настроении к ним явился и Демиар. Опрятный и собранный, одетый в лёгкую кольчугу с рубашкой, волосы убраны в хвост, короткая борода и усы аккуратно подстрижены. Поинтересовавшись у Дионы, как прошёл её поход в храм, он обменялся с ней парой светских фраз, помолчал какое-то время, как будто готовился к чему-то, покосился на читающую принцессу, приосанился и наконец деловито заговорил: