Конрад. Инстинкт зверя
Шрифт:
«Ферзь, какого злейдера?! Обряд у Сакрального тотема сработал или нет?» - рычал про себя Конрад, шныряя по заснеженному лесу в зверином обличии. Серые сумерки вяло пробивались сквозь густые тучи.
«Он был выполнен по всем правилам, значит, должен был сработать», - без энтузиазма отвечал ягуар.
«Должен был. Может, что-то прошло не так? Ведь после снятия родового проклятья Аделит должна была выздороветь, разве нет?»
Ферзь
«Гипотетически… Я не могу знать точно».
Конрад остановился между тонкими стволами деревьев.
«Давай начистоту! Проклятье на семью Дионы навёл ты. А значит, должен в этом разбираться».
«Проклял её предка шаман, предок Рахиона. А я всего лишь помог отомстить за своих жрецов. Эти вопросы следует задавать не мне».
«Интересно, а кому же?»
«Тому, кто заключал ваш священный союз. Верховный жрец должен знать все ответы».
Некоторое время он бродил в задумчивости по лесу. Думал о жестоких родовых проклятьях и сомнительных обрядах перед тотемом - ведь, по сути, всё опиралось лишь на слова Преподобного, никаких доказательств того, что объединение перед великими духами возымеет какой-то эффект. Но зачем верховному жрецу врать? Тем более что один обряд - клятва Конрада верности народу и предсказанию шамана - был проведён успешно, и духи наградили его полной неприкосновенностью перед тьмой. Что же пошло не так со вторым обрядом?
Думал он и о леди Аделит. Четыре года она была его хозяйкой, и многому в своей жизни Конрад обязан именно ей. Маркиза приняла его на службу, укрыла от всего мира тот факт, что её страж - выживший смертник, бывший заключённый лагеря Каларгон, и за это он верой и правдой служил её семье. Ему всегда казалось, что в отличие от большинства людей, презирающих его за одно его существование, Аделит хорошо относится к нему. Пока она прилюдно не выказала своё истинное отношение, назвав Конрада никем, пустым местом, недостойным ни её дочери, ни простого человеческого обращения.
Тогда это вдребезги разрушило всё уважение и верность ей. Это предательство спровоцировало его, и Конрад рассказал Аделит о похождениях её муженька по борделям, в то время, пока она ждала ребёнка, и не терзался угрызениям совести, когда на нервной почве у маркизы случился выкидыш. Но он никогда не желал ей зла, тем более, смерти.
Внутри чернилами разливалась горечь тоски и сожаления. Наверное, он погорячился, как погорячилась и она, когда её жестокие слова жалили ядовитыми кобрами. Страшно представить, как переживает Диона, ведь она была так привязана к матери.
Незнакомое чувство утраты сильно ему не понравилось. Конрад постарался выкинуть из головы смерть бывшей хозяйки, сел в мягкий сугроб и, сосредотачиваясь на более важных вопросах, по-звериному фыркнул.
«Есть вероятность, что священный союз не был заключён, и клятва о мире между волаками и королевской династией недействительна?» - с нарастающей надеждой спросил Ферзя. Тот недолго думая медленно ответил:
«Если смерть той женщины действительно была не насильственной, а по причине болезни, что наградило её проклятье, то всё может быть. Хотя я не понимаю, почему так могло произойти».
«Значит… Гипотетически я могу убить королеву с принцем и не понести за это расплату?»
«Не торопись, приятель, здесь не стоит действовать на авось! Для начала необходимо убедиться в точном результате заключения священного союза, а уже потом думать, что делать дальше».
«Значит, мы отправимся в Менгельберн, отыщем верховного жреца и зададим ему пару вопросов. И чем быстрее, тем лучше», - решил Конрад и на гибких четырёх лапах побежал в сторону прибежища.
Никому из племени он пока не сказал, что гуманитарная помощь от королей-союзников теперь уменьшится. И ни одна живая душа ещё не знает об истинной причине того, почему вождь не торопится выполнять условия договора. Никому неизвестно и об объединении волаков с королевской династией в одну семью, Конрад надеялся, что не распространялась и Диона.
Пока он скакал по заснеженному лесу и наслаждался ощущением гибкости кошачьего тела, Ферзь неожиданно огорошил:
«Имей в виду, что чтобы наверняка убедиться в действенности священного союза, к верховному жрецу тебе нужно явиться вместе с Дионой. Или с любым другим членом королевской семьи. Здесь уже думай сам».
Конрад остановился как вкопанный и в смятении ещё долго не мог сдвинуться с места. Час от часу не легче…
Разобраться, что теперь делать дальше, за весь этот день он так и не смог, впустую протянул время до ночи и закрылся в своей спальне.
Глава 4 «Избавление»
Несмотря на неопределённость, множество неясностей с обрядом, воспоминания о прошлом, его бесполезный анализ и обещанные Валльстерном изменения в бытовой жизни племени, о которых Конрад пока так никому и не рассказал, опасаясь вопросов, на которые у него пока нет ответа, утро обещало быть самым обыкновенным началом дня, ничем не отличающимся от предыдущих. И обещало оно это очень убедительно.
Привычная тишина, когда все ещё спят или только просыпаются и пока не вышли из комнат, а прислуга ведёт себя тише воды, ниже травы. Привычная зимняя темнота и завывание ветра за заснеженными окнами. Как всегда подъём по команде ягуара, - на этот раз без посторонних в постели - водные процедуры, обыденный утренний обход усадьбы, составление на день планов тренировки волаков и периодически напоминающее о себе чувство дежавю. Потому что всё, чем иногда отличались эти моменты, это погодой за окном, и то сменяя морозы на метель и обратно.
И вот, когда ощущение повторяющейся изо дня в день обыденности незаметно испарилось, и Конрад влился в свои типичные утренние обязанности, обход усадьбы вероломно прервал Грегер, выскочив из-за угла коридора.
– Конрад, Зара пропала!
Вождь остановился и вперил в него недоумённый взгляд.
– Куда пропала?
– Откуда я знаю!
– отдуваясь, выпалил Грегер.
– Я зашёл к ней, а в спальне её нет. Постель заправлена и давно холодная. Зара как будто бы и не ложилась спать этой ночью.