Консерватизм в прошлом и настоящем
Шрифт:
Книга Керка проникнута наступательным духом. «Консерваторы, — писал он, — отступали со времен Французской революции… но они не отчаивались, когда бывали биты… Противникам удавалось обращать их в бегство, выбивать их из укреплений, но они никогда не капитулировали; и сегодня они имеют такую возможность отвоевать почву, какой у них не было с того дня, когда современный радикализм бросил вызов традиционному обществу»{206}. В революционные эпохи, полагал Керк, люди бывают увлечены новизной, но затем они устают от нее, их тянет к старым принципам. История представляется американскому консерватору-традиционалисту циклическим процессом; поэтому на определенном его витке консервативный порядок возвращается вновь, и консерваторы «должны знать традицию, которая с ним связана, чтобы суметь воссоздать общество»{207}. Послевоенное
Если Вирек, Росситер и другие сторонники консервативно-либерального консенсуса опирались на Берка с целью обосновать реформистско-консервативную позицию, то Керк, опираясь на Берка, ведет атаку против всякого рода реформизма. Его подход ближе к «твердому индивидуализму», хотя он против крайностей «индивидуалистов».
Великие консерваторы, по убеждению Керка, — это пророки, критики, но отнюдь не реформаторы. Вообще мир никогда не улучшить посредством политической деятельности, «потому что природа человека непоправимо повреждена»{208}.
В суждениях Керка наиболее рельефно проявляется самый существенный признак традиционалистского консерватизма. В отличие от консервативных реформистов, которые усматривают средство достижения социальной стабильности в ограниченных реформах, консерваторы-традиционалисты стремятся обеспечить широкий национальный консенсус, апеллируя к традиционным представлениям и предрассудкам, авторитету и религии. Социально-экономическую проблематику они пытаются перевести в религиозно-этическую плоскость. Это удобно и с точки зрения маскировки реальных классовых антагонизмов.
Почти три десятилетия спустя после выхода своей наиболее известной книги Р. Керк, выделяя важнейшие принципы традиционалистского консерватизма, поставил на первое место веру «в порядок более высокого уровня, чем человеческая способность приспособиться; убеждение, что экономика переходит в политику, политика — в этику, этика — в религиозные понятия»{209}.
Самым влиятельным рупором правого консерватизма стал основанный в 1955 г. У. Бакли-младшим журнал «Нэшнл ревью». Ключевым элементом позиции Бакли и его единомышленников был традиционализм. Правда, в отличие от Керка, они заходили дальше вправо, более последовательно придерживались «твердого индивидуализма». Сам Бакли называл свой журнал «органически американским, укорененным в глубочайшие национальные традиции и в глубочайшие традиции западной цивилизации»{210}.
Бакли и его окружение активно выступали за консолидацию консервативных сил, имея в виду прежде всего правое крыло консервативного лагеря. Основой для сплочения должно было стать слияние традиционализма, «твердого индивидуализма» и по возможности либертаризма. Идейная платформа была найдена в концепции швейцарского экономиста В. Рёпке, изложенной им в книге «Гуманная экономика», где проповедь свободной рыночной экономики комбинировалась с восхвалением христианского гуманизма, традиционных ценностей и резким осуждением современного «массового общества». И все это цементировалось воинствующим антикоммунизмом. Как утверждал Рёпке, издержки, порождаемые рыночной экономикой, должны быть нейтрализованы посредством укрепления устоев семьи, религии и традиций.
Правых консерваторов не устраивала политика администрации Эйзенхауэра. Вместо того чтобы решительно бороться с «коллективизмом», она, по их убеждению, дрейфовала в русле «нового курса», а в области внешней политики пошла слишком далеко навстречу СССР. Особое их возмущение вызвала советско-американская встреча в верхах 1959 г.; «дух Кэмп-Дэвида» стал для них синонимом капитуляции. В этих кругах не стеснялись открыто декларировать то, о чем умалчивали более умеренные консервативные силы. Консерваторы — защитники западной цивилизации, провозглашал видный правоконсервативный идеолог Ф. Мейер, «а в революционный век это означает, что они должны быть контрреволюционерами»{211}.
К выборам 1960 г. правые консерваторы отнеслись с равнодушием, зато в кампании 1964 г. они были горячими сторонниками Б. Голдуотера. Это неудивительно, если учесть, что десятью годами раньше многие из них поддерживали Д. Маккарти. Особую активность проявили У. Бакли и его шурин Б. Бозел. Еще в 1953 г. Бакли написал для Маккарти речь с критикой администрации Эйзенхауэра, помогал ему в подготовке к телевизионным дебатам; Бозел же регулярно писал Маккарти речи. Хотя Р. Керк не был активным сторонником Маккарти, но выступал против тех, кто имел мужество осуждать висконсинского демагога. Для Голдуотера Керк стал «глашатаем и придворным философом»{212}.
Экономическим советником Голдуотера был известный консервативный ученый, лидер чикагской школы, убежденный противник Кейнса М. Фридмен. Бозелом была написана книга Голдуотера «Сознание консерватора», изданная 20 тиражами общей сложностью 500 тыс. экз. Без этой книги, отмечает Дж. Нэш, «Голдуотер, возможно, не приобрел бы национального статуса»{213}.
Хотя Голдуотер потерпел поражение, избирательная кампания 1964 г. способствовала политической активизации правоконсервативных сил, усилению их борьбы за духовную гегемонию. Показательно, что тираж «Нэшнл ревью» с 30 тыс. в 1960 г. вырос к концу 60-х годов до 100 тыс. экз. В апреле 1964 г. был открыт Клуб консервативной книги, в котором уже через год насчитывалось свыше 30 тыс. членов{214}.
На политическом небосклоне консерватизма появляются новые «звезды», среди них Р. Рейган, привлекший к себе внимание речью в пользу Голдуотера. Не случайно этот момент многие американские публицисты и ученые считают началом его восхождения в Белый дом.
Своего человека консерваторы видели и в президенте Р. Никсоне. Действительно, Никсон был близко знаком с Р. Керком, восхищался его «Программой для консерваторов»; в его администрацию вошли консервативные представители академического мира, в частности А. Бернс, Р. Аллен и Г. Киссинджер, которому предоставилась возможность применить на практике опыт «консервативного государственного искусства». Нашлось местечко и для У. Бакли: он стал видным сотрудником официального информационного ведомства — ЮСИА. Тем не менее довольно скоро консерваторы разочаровались в Никсоне. Поклонник Дизраэли не вышел за рамки либерально-консервативного консенсуса: сохранились бюджетные дефициты, не были сколько-нибудь серьезно урезаны социальные расходы, произошло лишь некоторое их перераспределение из каналов федерального правительства в каналы властей штатов («новый федерализм» Никсона). Вызывала недовольство правых консерваторов и его внешняя политика, особенно улучшение советско-американских отношений. «Ни Дизраэли, ни Никсон никогда не придерживались твердых принципов», — злобствовал, выражая взгляд правых консерваторов, Ф. Мейер. В 50-х годах он же нападал на Р. Керка за апологию Берка, заявляя, что «Берк — просто ненадежный учитель, когда дело идет о твердых политических позициях»{215}. Уже в 1968 г. Мейер выступал за выдвижение кандидатом в президенты калифорнийского губернатора Р. Рейгана.
Важным союзником традиционалистского консерватизма стали уже в это время так называемые «новые правые» — течение, родственное консерватизму и в то же время носящее ряд черт, сближающих его с правым радикализмом. Но более подробно речь о них пойдет ниже.
В поисках «среднего пути»
Линия на приспособление консерватизма к послевоенному миру наиболее четко проявилась в политической практике британских консерваторов. В отличие от США им приходилось конкурировать с массовой рабочей партией, хотя и не покушавшейся на устои капиталистической системы, но стремившейся к социально-экономическим переменам под лозунгом «демократического социализма». Если американская экономика за годы войны возросла и количественно и качественно, то британская нуждалась в серьезной модернизации. За годы «нового курса» США значительно продвинулись вперед по пути государственно-монополистического регулирования, а Англии это еще во многом предстояло сделать. Не могли не учитывать консерваторы и общественных настроений, показателем которых явился исход выборов 1945 г. Обещания лейбористов преобразовать страну, обеспечить полную занятость, установить контроль над крупным капиталом посредством национализации, осуществить реформу здравоохранения нашли отклик у большинства англичан. Тем более что в их сознании консерваторы ассоциировались с экономическими бедствиями 30-х годов, позорным мюнхенским курсом во внешней политике. Не оправдались расчеты консерваторов на личную популярность У. Черчилля, «архитектора победы». Впоследствии самокритичные консервативные аналитики признавали, что на выборах им, в сущности, нечего было предложить, кроме портретов своего лидера.