Консорциум
Шрифт:
Все это Андрей узнал в интернете, где проторчал почти безвылазно несколько дней. А потом глубоко задумался.
Что же это значит?.. — спросил он себя. И ответил: а значит то, что его, доцента Рябко, повело и вывело в торговый центр на киллера затем, чтобы предотвратить чью-то смерть.
Андрей за эти дни перерыл кучу сайтов, где обсуждалась эта тема — большинство сходилось на том, что загадочный покойник прибыл для совершения акции. Кого он собирался ликвидировать? — вопрос иной, тут умники давали волю фантазии, иной раз завираясь до бредовых невозможностей. Находились и скептики; те осторожно вопрошали: а зачем тогда несколько
Рябко в дебатах участия не принимал, хотя прочесть постарался все, ничего не упустить. Попытки осмыслить ситуацию заводили в тупик, но внутренне, глубоко, сильно, по-настоящему — он знал, что прав. События сошлись, и он предотвратил убийство. Тот дар, который сперва напугал, выходит, дар спасительный! Пройдет немного времени, и беспокойство вновь затомит, погонит из дому, и череда угаданных случайностей вновь приведет туда, где…
На этом мысль останавливалась. О том, что цена чьего-то спасения есть чья-то смерть, пусть даже смерть убийцы или негодяя, думать не хотелось. Рябко все же был философ и понимал, что такие игры добром не кончатся: не судите, да не судимы будете… Но вообще-то, осторожно говорил себе он — я никакой не судья, а всего лишь наблюдатель судьбы… или, лучше сказать, последнее звено в данной системе справедливости, воздающей каждому по делам его. А раз так, значит, в следующий раз вовсе не обязательно окажусь вестником смерти. Может, совсем наоборот! — соединю судьбы двух людей, давно потерявших друг друга и живущих надеждой встретиться.
Может и так. Но что гадать! А вот подзарядиться надо. Пойти к той самой березе в глубине старого парка, обнять ствол ладонями, постоять, прочувствовать… Отлично! Завтра так и сделаю.
— Сделали? — спросил Макс.
— Сделал, — сказал Рябко.
Они все сидели на кухне. Недопитый чай в чашках давно остыл. Сказав: «Сделал», Андрей о чем-то задумался и Максим вежливо вернул его к разговору:
— Простите, и что дальше?
— Что?.. Ах, да! Ну что же, я отправился туда…
Был обычный будний день, и людей в парке было совсем мало. Глубокая осень, сырость, туман… Но Андрею этот сырой и серый день хотелось слушать, как музыку хрустальных сфер: при всех своих философских предосторожностях он был увлечен и даже восторжен перспективами, да и гипотеза сбывалась: прав я оказался, черт возьми, прав!.. Но когда дошел до места, восторги поутихли. Земля и жухлая трава были мокрые, грязные, Андрей замялся… Но делать нечего, он осторожно, по-журавлиному зашагал по траве. Грязь чавкала под ногами, налипала на подошвы, но он упрямо двигался вперед, и прошел метров пять, когда услышал за спиной негромкий голос:
— Андрей Николаевич! — и от неожиданности чуть не поскользнулся. Резко обернувшись, он увидел высокого пожилого мужчину в строгом сером пальто. Лицо значительное, властное.
— Да?.. — на автомате отозвался Андрей.
— Здравствуйте, — скуповато улыбнулся седой. — Стремитесь приобщиться к высшим сферам бытия?
Рябко онемел.
— Простите?.. — только и пролепетал он.
Мужчина беззвучно рассмеялся.
— Надеюсь, вы понимаете, что я здесь не случайный прохожий. Идемте, побеседуем.
Андрею на раздумья хватило пяти секунд. Он послушно захлюпал обратно.
— Здрасьте, — сказал, подойдя. — С кем имею честь?
— Никонов
— А в прошлом? — расхрабрился Андрей.
Геннадий Тихонович как-то странно посмотрел поверх деревьев парка, а затем и в самое небо.
— Вот о прошлом, — он взглянул на Рябко, — я и хочу с вами поговорить. Да и о настоящем и о будущем. Предлагаю прогуляться, свежим воздухом подышать.
— Прогуляемся, — сказал Андрей.
Через полчаса прогулки обоим стало ясно, что это надолго, и Никонов предложил пройти к нему домой — жил он неподалеку, в стареньком, но и по сей день престижном доме, где простых смертных не селили. Так приоткрылось прошлое хозяина: был он областным чиновником среднего ранга… Но не это было главным в его жизни.
Необычные способности в себе Гена Никонов заметил, будучи студентом политехнического. Он был парень старательный, усидчивый, к экзаменам готовился всерьез, засиживался по ночам. И вот однажды, заучившись до мути в глазах, он лег, заснул как убитый — и во сне понял, что завтра вытянет билет № 26.
Он ни за что не смог бы объяснить, как это вышло. Увидел число 26? Да нет. Услыхал?.. Тоже нет. Это случилось как бы само собой, помимо всех чувств. И Гена даже вздрогнул, проснулся. Запомнил: 26. И вырубился вновь.
Утром, вскочив, он сразу вызубрил этот номер, еще не зная, верить или нет. И помчался на экзамен. Вошел, взял первый же, не глядя, билет. Ну и?..
И, конечно, номер двадцать шесть!
Геннадий посидел для приличия, пошел отвечать. Ответил. Пять!
Потом он долго сидел на скамейке на бульваре — не столько думал, сколько привыкал к мысли о новой своей жизни. Он вправду был человек основательный и решил всерьез отнестись к неожиданно найденному феномену. И чрез несколько недель установил, что может более или менее влиять на события путем психологической настройки, медитации, говоря понятнее. Направлять ход событий в нужное русло. Дела его явно пошли в гору, способного студента заметили в руководстве ВУЗа… и он возликовал, решив по молодости, что нашел магистраль, которая теперь сама поведет его по жизни. Он решил делать политическую карьеру.
Студенту сдуру показалось, что он может все. Энергия била из него ключом. Во время медитаций он переживал восторг, больше всего это было похоже на полет во сне, и каждый такой полет завершался неуловимой подсказкой. Иной раз от Никонова вовсе и не требовалось никаких разгадок, иногда видения выглядели некоей шарадой… неоднозначно, словом. Но всегда интересно.
И вот пришел деть, когда пятикурсника Никонова пригласили в партком института. Там два упитанных дяденьки повели с ним витиевато-покровительственные речи, постепенно наклонившиеся к тому, что вот-де, не худо бы ему, Геннадию Никонову подумать о вступлении в партию.
Молодой человек потупился, скромно пробормотал, что понимает, какое ему оказано доверие… а сам почувствовал себя на седьмом небе. Сбывается, черт возьми! Ведь сбывается же!..
Так началась карьера. Новоиспеченный инженер пошел не на производство, а сперва немного поработал в комсомоле, после чего перебрался во взрослую категорию, в райком. А попозже и в обком.
Начинающий функционер был полон самых радужных надежд. С такими-то талантами, да как попрет он ввысь — смотрите, завидуйте!.. Жил в сладких грезах и сны видел неясно-приятные.