Конспирология

Дугин Александр Гельевич

Антанта а также ряд международных организаций, появившихся после Второй мировой войны, было масштабным политическим выражением либерал-анлантистской масонерии и крупным поражением альтернативного “горячего”, евразийского полюса, не сумевшего в должной мере консолидироваться, мобилизоваться и предложить универсальный проект “нового Средневековья”. Но зародыши такого проекта, иногда называемого синархией, зрели в недрах горячего масонства, и были в центре повышенного внимания всех евразийски ориентированных лож, кружков, орденов, организаций.

«Горячая» ветвь европейского масонства, таким образом, логически должна

была противодействовать модели Антанты, и единственной альтернативой этому был бы русско-германский союз, который дал бы импульс активизации континентальной антианглийской политики во Франции с соответствующим перемещением центров сил, а на последнем этапе усилил позиции маргинальных кругов английской масонерии, которая несмотря на свою малочисленность дала Англии столь много выдающихся личностей в области литературы, политики, философии и даже военной стратегии (полковник Фуллер).

Рене Генон

Совершенно особняком в конспирологической картине начала века стоит такой уникальный персонаж, как Рене Генон. Начав свой путь с увлечения оккультизмом и масонерией, постепенно он выработал основы того, что принято называть «традиционализмом». Генон был вхож в самые интересные, парадоксальные и неоднозначные круги европейского оккультизма, преимущественно поддерживая контакты с “горячей масонерией”. Но значение Генона несопоставимо с функцией ординарного посвященного даже в эти закрытые организации.

В его случае мы можем с достоверностью и уверенностью говорить о том третьем конспирологическом уровне, который так же далек и сокрыт от мира посвященных, как сам этот мир от профанов и обывателей. Генон оперировал не просто символическими комплексами и оккультными доктринами, он обнародовал и сформировал колоссальную интерпретационную модель, некий фоновый язык, оказавший впоследствии неизгладимое влияние на интеллектуальную историю 20 века. Его имя и его труды были достоянием довольно узких кругов. Участие в социальных процессах было минимальным, и тем не менее тень этого загадочного человека падает на все интеллектуальный философские процессы нашего времени, имеющие хотя бы малейшее содержание.

Позиции Генона в интересующем нас аспекте пересечения геополитики и оккультных организаций можно охарактеризовать как радикальное абсолютное евразийство. Полнее всего основы геноновского подхода изложены в его книгах “Кризис современного мира” и “Восток и Запад”. Здесь излагается в наиболее общих терминах основы неснимаемого пртиворечия между Востоком и Западом, понятыми не только как географические, но и как хронологические и даже сверхвременные категории. По Генону, Запад тождественен современному миру, негативному результату циклического процесса. В основном векторе современной идеологии, которую Генон определял как сочетание индивидуализма, рационализма, прогрессизма, прагматизма и гуманизма, он видел концентрированное воплощение негативной тенденции сакральной истории, концептуальный синоним “учения Зверя”.

Таким образом, атлантизм, по Генону, наделялся всеми качествами абсолютного исторического негатива, выступал как символ мрака и духовной деградации.

Этой атлантистской реальности Генон противопоставлял Восток. Восток как надвременное понятие, как верность сакральным корням, как сохранение пропорций изначального Золотого века. Современная западная цивилизация рассматривалась им как гипертрофированная аномалия, как эфемерное царство тотальной лжи. Ей он противопоставлял сакральные учения Востока, евразийские цивилизации как синоним нормы.

В своих конкретных рекомендациях и оценках применительно к историческим и социальным процессам Генон сознательно избегал конкретики, ограничивался общими замечаниями, но вся острота его развитой впечатляющей традиционалистской философии была направлена на революционное перенесение акцентов при анализе современного мира с привычной и само собой разумеющейся западной точки зрения на прямо противоположную позицию. Никто в 20 веке, кроме Генона, не смог с подобными радикализмом, убедительностью и наглядностью поставить жестокий и абсолютно негативный диагноз современному мир как сатанинскому царству количества. И никто с той же ясностью и убедительностью не обрисовал контуры единственной серьезной альтернативы, заключающейся в верности сакральной цивилизации.

Позиция Генона оказали колоссальное влияние на различные среды европейского оккультизма (в первую очередь, французского), на многих влиятельных мыслителей и политических деятелей 20 века, которые сами по себе могут быть рассмотрены как центры тонкого геополитического и конспирологического влияния. Генон обрисовал контекст судьбоносного исторического действия, расшифровал его содержание, четко распределил роли. Смысл конспирологической деятельности Генона может быть сведен к следующей формуле: в рамках «горячей» масонерии и при опоре на сверхсекретные инициатические организации Востока (брахманические, суфийские, ламаистские и т. д.) он создал действующий полюс евразийской активности, который доктринально был несопоставимо выше приблизительных и расплывчатых интуиций теософов или оккультистов.

Одним из учеников и последователей Генона был крупнейший итальянский философ 20 века Юлиус Эвола, посвященный в генонизм через итальянских последователей Генона и руководителей антикатолической ветви итальянского масонства Фразини и Артуро Регини. К геноновскому влиянию следует добавить линию оперативного мага, мистического терапевта Джулиано Креммерца, который был продолжателем наиболее интенсивной ветви горячего оккультизма в Италии.

С другой стороны, под серьезным влиянием Генона находилась та группа историков религий, которая во многом сформировала отношение к традиции и сакральной цивилизации в последующие периоды нашего столетия. В первую очередь, это относится к выдающемуся румыну Мирча Элиаде и смежным с ним историческим и психоаналитическим школам.

Предельно концентрированное и однозначное метафизическое трансцендентное евразийство Генона в лице людей, затронутых его влиянием, приобретало более мягкие и гибкие формы, но общий вектор оставался одним и тем же.

Следует также заметить, что Генон через определенных персонажей был связан и с русским евразийством. Один из его корреспондентов и тайных приверженцев французский дипломат Жан Калмель участвовавший в дипломатических миссиях в России и Польше, поддерживал тесные контакты с доктором Бадмаевым, крупнейшим теоретиком и практиком мистического русского евразийства. Многие идеи относительно сакральной географии Евразии, которыми Генон широко пользовался, были почерпнуты им у Жана Калмеля, а сам Калмель добывал эти сведения от доктора Бадмаева.