Константинополь Тихоокеанский
Шрифт:
— Ах, Константин. Да они просто не понимают, не знают, какие суммы здесь хранятся, не зря же сундуки с камнями регулярно вывозим и в сторону Владивостока и Санкт-Петербурга, сбивая с толку возможных соглядатаев. Да и настоящее золото под сильной охраной уходит в столицу.
— То есть, настоящую цифру знаем только мы с вами?
— Да, конечно!
— А вдруг да найдётся умник, который сможет вычислить, пусть и примерно, прикинув доходы от золотодобычи по губернии, мою долю, учтёт вывезенное…
— Это вряд ли, Константин. Но в городе считают, что золота у нас на два или три миллиона. И ради такой суммы соберётся огромная ватага разбойников со всей Сибири каторжной.
— Так незаметно и соберётся? Вряд ли. Покажите лучше, дражайший Павел Артамонович отчёты по снаряжённым северным экспедициям. Я всё-таки возглавляю,
Глава 26
В Красноярске пробыл восемь дней. Помимо встреч с губернскими чиновниками и купечеством пообщался и с переселенцами. Как раз большой обоз, в сотню саней (двести восемьдесят взрослых и ребятишек) направлялся на Амур.
Снарядили в дальние края крестьян, лучшей доли ищущих, неплохо. Однако, когда переговорил со старшим партии, немало неприглядных фактов выяснилось. Так, помещики Московской и соседних со старой столицей губерний, едва узнали, что в зачёт рекрутской повинности можно выставлять двух переселенцев вместо одного рекрута, сплавили к брату Саше, коль цесаревич сим вопросом занимался, всех горьких пьянчуг, даже с семьями отдавали. Резон крепостников понятен — нищету, от которой одни убытки погнать из деревни, освободившуюся землю перераспределить среди более-менее справных хозяев. С общины опять же нагрузка снимается по подкармливанию горемычных семей, чьи главы изрядно закладывали. И план по рекрутам исполнен и от обузы освободились — пускай голь перекатную сыновья императора далее содержат.
В принципе, с содержанием и снаряжением в дальнюю дорогу бедняцких семей проблем никаких не было — переселенческий фонд с лихвой покрывал все затраты, даже без привлечения моего «золотого запаса». Старинные партнёры конезаводчики опять-таки пособляли с лошадиными силами. Из Москвы «путешественники» выезжали по изрядно «намоленному» за десять лет пути. За это время появились отдельно стоящие «поселенческие» постоялые дворы, расстояние между которыми чётко рассчитали умельцы из интендантской службы. А там фураж, медицинский контроль, продукты, кузница, баня…
Разумеется, я проскакивал по Великому Сибирскому Тракту «ходом», в «заежках» надолго не задерживаясь. Да и понятно, что отряд великого князя ждали: приготавливались лучшие кони, ямщики за честь считали «промчать-прокатить» Константина Николаевича.
А переселенческие караваны плелись неспешно, к тому же многие, начиная от Омска присматривали себе новое место жительства. Уставали крестьяне отматывать всё новые тысячи и тысячи вёрст. Более половины «востривших лыжи» в Приморье, оседали в Западной Сибири. Ничего, зато на Амур шли или казаки или обозы ревнителей старой, истиной веры. Это самый крепкий, жизнеспособный и работящий народ империю Российскую населяющий. Поэтому я ещё в 1844 году велел не препятствовать тем семьям, которые решали вдруг «сойти с маршрута» и изъявляли желание стать сибиряками, а не дальневосточниками. Касаемо же солнечной Калифорнии, так туда направлялись исключительно кержаки, — энергичные, сплочённые, да солдатские батальоны. Эти по дороге не «терялись». Оставалось только придумать, как невест до Северной Америки доставить. Но вопрос решался — в Иркутске «караван невест» встретился. Строго указал доставить всех девушек в Константинополь-Тихоокеанский, орлам калифорнийским без подруг совсем невмоготу.
Да, про выпивох, — «бухарики» причиняли старшим в караване дополнительные хлопоты. Нет, в дороге жёны и дети вполне справлялись с лошадьми и пьяный глава семейства мог дрыхнуть или куражиться. Но на стоянках такие несознательные, попавшие в кабалу к зелёному змию граждане старались обменять имущество, положенное переселенческим семьям, на спиртное. А менять было что.
Нередко приходилось «главобозникам» вмешиваться в семейные свары, когда жена криком заходилась, пытаясь отстоять положенную от казны утварь, несомую безответственным супругом на пропой в ближайший трактир. Так-так-так, интересно. Не стал откладывать дело в долгий ящик — наваял грозный текст, в котором обещал от своего имени конфискацию имущества у всех, кто купит имущество переселенцев, ибо имущество то, — государственное. Соответственно, покупка чугунков или там лопат и печной плиты — расхищение казны! И чтоб по всему Великому
Хитрожопых помещиков, сплавляющих в Сибирь и Приморье кого похуже, понять можно. Да и пёс с ними, отвечу так, что мало не покажется, их же салом да по их му садам. Приказал поручику Фатееву озаботиться вопросом. Надо выбрать несколько наиболее забитых и затюканных пьянчуг, и отследить их судьбу, помогая «ненавязчиво» в агитационно-пропагандистских целях. Уже на месте, неважно — здесь, в Сибири, или под Владивостоком, дать им хорошую работу, землю получше, помочь с лесом. А потом пригласить фотографа, чтоб хозяина с семейством на фоне усадьбы запечатлел. Да, и коней непременно хороших. И в газете про таких справных хозяев обязательно написать! Вот специально, когда обратно вернусь в края дальние, к таким «никакухам» приеду в гости, снимусь «на карточку». И потом в их деревни эту газету, где никчёмный прежде Тимошка или там Ермошка стоит подбоченясь, в новой рубахе, сапогах, с самим царевичем рядышком. Наверняка в деревнях тех брожение начнётся — все не все, но многие почувствуют «охоту к перемене мест», потянет крестьян в «места райские, обетованные» где даже пропащий мужичонка становится ХОЗЯИНОМ!
Поручик выслушал, восхитился моим коварством и убежал к переселенцам, уточнять у старшего каравана все нюансы и особенности…
Весть о возвращении великого князя Константина Николаевича, победителя китайцев и мексиканцев в Санкт-Петербург, собрала в Красноярске лучших людей (без кавычек и иронии) Енисейской губернии.
Практически вся неделя прошла в нескончаемых встречах, обсуждении проектов, зачастую фантастических. Так и понятно — сибирские просторы порождают такой же неохватный разгул фантазии. Хотя, были и дела реальные. Енисейское купечество и инженер Захаров приехали не с пустыми руками — раскатали по столу карты по прокладке дороги от Енисейска до Томска, своей «енисейской половины». Жаловались, что у томичей дело идёт куда как проще — те мол, до Чулыма уже пробили направление будущего тракта, а енисейцам куда как сложнее — болота, болота, болота.
Ого, уже до города Асино моей реальности пробили томские дорожники трассу, молодцы, молодцы. Но им и правда гораздо легче, я то жил в Верхнекетском районе Томской области, недалеко от Обь-Енисейского канала, на границе с Красноярским краем, знаю что почём.
Пришлось даже успокаивать огорчённых патриотов из славного города Енисейска-дескать, понимаю все сложности да трудности, ни в коем случае не надо жилы рвать и состязаться, кто больше вёрст проложит до соединения дорожных отрядов. Главное — качество, чтоб на века, чтоб потом и железная дорога там прочно встала. А болота, что ж — Господь так распорядился. Памятуя остановку в Иркутске, когда на ура ушёл десяток «американских газет» с видами Калифорнии и Аляски, и красноярцам-енисейцам выделил по пять экземпляров. Реакцию сибиряков предугадать было нетрудно — возбудились ехать за океан, строить пароходы, вести торговлю по всему Тихоокеанскому побережью.
Э! Стоп! Вы мне здесь нужны, земляки дорогие, кто Сибирь осваивать будет? Еле убедил направить энергию на освоение Северного Морского Пути, чтоб по Енисею проходить до порта Проточный (у нас — Диксон) который уже функционировал, там капитан-лейтенант Фролов с командой зимовали и обустраивались второй уже как год. Так вот и задача для купчин — выскочить в Карское море по весне-лету и в одну навигацию ухитриться пройти в Тихий океан. Тем более, сейчас Российско-Американская Компания активно осваивает свою часть маршрута. Геннадий Иванович Невельской не только браконьеров гонял, но нашёл время и организовал исследовательскую партию из трёх знающих офицеров, усилил её местными, как индейцами, так и сотрудниками Российско-Американской Компании и двинулись отважные полярники закладывать опорные станции в краях суровых, попутно ведя картографические и гидрографические работы. Три шхуны из трофеев получили на нужды «Северной Экспедиции». Да я б и больше сил и средств закинул в сей проект, но пока рановато гнать. Рановато. До Макаровского «Ермака» — полвека! Поэтому не спеша поведём освоение побережья Северного океана, осторожно, но основательно.