Конституционно-правовой статус человека (гражданина) в России
Шрифт:
В праве (юриспруденции) математическое и социологическое понятие «равенство» формулируется как положения о «равенстве» и «равноправии». Эти положения стали основополагающими идеями первых в мировой практике конституционных актов. «Декларация независимости США (1776 г.) возвестила, что “все люди сотворены равными”. Несколько позже Декларация прав человека и гражданина (Франция, 1789 г.) зафиксировала: “Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах”. С принципа равноправия начинается изложение всех прав и свобод человека во Всеобщей декларации прав человека (ООН, 1948 г.)» 69 .
69
Баглай М. В., Туманов В. А. Малая энциклопедия конституционного права. М.: БЕК, 1998. С. 389.
В истории развития мировой науки одним из направлений понимания равенства в социологии и праве стало «…утопическое повышение постулата равенства, которое привело к возникновению марксизма. Марксизм нарисовал картину будущего, в котором путем полного обобществления
Идеи К. Маркса получили практическую апробацию в России в связи с социалистической революцией 1917 г. В Конституции РСФСР 1918 г., в полном соответствии с вышеизложенными предписаниями марксизма, главной задачей новой революционной власти было названо установление равноправия, обеспечиваемого в случае его нарушения принуждением. Также в качестве главной задачи заявлялось «уничтожение всякой эксплуатации человека человеком, полное устранение деления общества на классы, беспощадное подавление эксплуататоров». Для решения этой задачи Конституция РСФСР 1918 г. предусматривала такие меры, как введение «уравнительного землепользования», обобществление (путем национализации, огосударствления) всех лесов, недр, вод общегосударственного значения, инвентаря, сельскохозяйственных предприятий. Кроме того, предусматривались шаги «к полному переходу фабрик, заводов, рудников, железных дорог и прочих средств производства и транспорта в собственность Советской рабоче-крестьянской Республики» (п. 3 гл. 2 Конституции РСФСР 1918 г.). Конституция вводила также всеобщую трудовую повинность (там же) и т. д. Последующие советские конституции (СССР и РСФСР) по своему духу сохраняли преемственность с этой первой социалистической Конституцией России 71 .
70
Философский словарь Г. Шмидта. С. 373.
71
Сборник законодательства по конституционному (государственному) праву Российской Федерации.
Критикуя марксистское учение о равенстве, зарубежные специалисты дают ему следующие оценки, которые можно распространить и на практику «реального социализма» в России: «В то время как равенство перед законом, “перед Богом” и равенство шансов на развитие оказались реалистическими точками зрения, теория утопического общества потерпела крах по причине, которая часто умалчивается, а именно, что все люди по природе своей неравны и в ходе “соревнования” в развитом обществе занимают различные позиции и достигают различных вершин. Когда же активность деловых людей (включая ловкачей, карьеристов, честолюбцев и пр.) ограничивается в пользу плетущейся массы вялых, безынициативных граждан, то такая “уравниловка”, удерживаемая исключительно при помощи силы, согласно имеющемуся опыту, ведет к бюрократическому застою, принудительному равенству и тем самым к существенному спаду производительности во всех областях жизни» 72 .
72
Философский словарь Г. Шмидта. С. 373.
Если руководствоваться этим толкованием, которое представляется убедительным, то принципы «равенство» и «равноправие», с одной стороны, и категория меры – с другой, лишь в их взаимосвязи характеризуют сущность субъективного права. «Мера» является индикатором предельности (масштаба) «равенства» и «равноправия». Тем не менее до 90-х гг. XX в. в российской юридической литературе «равенство» («равноправие») и «мера» использовались для определения сущностных свойств субъективного права не как неразрывно связанная между собой (в социологическом смысле) пара категорий, а дифференцированно. Часть авторов определяли субъективное право в единстве с идеей равноправия; другие предпочитали характеризовать субъективное право через понятие «мера», т. е. через указание на количественные показатели свободы и справедливости, которые заключены в субъективном праве.
Так, о связи сущностных свойств субъективного права с принципом равноправия высказывался в 70-х гг. XX столетия известный российский ученый-конституционалист, профессор МГУ Л. Д. Воеводин. В рецензии на книгу Г. Ханая он заявил, что субъективное право в своем историческом развитии выражало идеи равноправия, а не идеи деления права на частное и публичное 73 . С этим заключением нельзя согласиться полностью, однако можно принять позицию в части, касающейся утверждения, что генезис субъективного права (а следовательно, и его сущностные признаки) неразрывно связан с понятием «равноправие».
73
Воеводин Л. Д. Рецензия на книгу Г. Ханая «Социалистическое право и личность» // Советское государство и право. 1972. № 2. С. 159. Приводится по: Матузов Н. И. Указ. раб. С. 133.
Характеристику сущности субъективного права с использованием категории «мера» можно встретить в работах многих российских авторов. Впервые в отечественной юридической литературе (советского периода) подобное определение находим у профессора С. Н. Братуся, крупнейшего теоретика права и цивилиста по профилю юридической специализации. Согласно его дефиниции, субъективное право – это мера возможного или дозволенного поведения самого управомоченного 74 .
В дальнейшем отдельные авторы такую методологию отвергали. Так, известный российский теоретик права (советского периода) С. Ф. Кечекьян, в целом соглашаясь с дефиницией
74
Братусь С. Н. Субъекты гражданского права. М.: Госюриздат, 1950. С. 13.
75
Алексеев С. С. Общая теория права: учебник. 2-е изд. М.: ТК Велби: Проспект, 2008. С. 259; Кечекьян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1958. С. 56–57.
76
Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. М.: Юрид. лит., 1961. С. 223.
Обосновывая предпочтительность использования при характеристике субъективного права категории «мера», один из крупнейших российских теоретиков права С. С. Алексеев писал: «Вызывает сомнение допустимость употребления при рассмотрении субъективных прав терминов, используемых обычно при характеристике юридических норм: “модель поведения” или “масштаб поведения”. Употребление подобной терминологии, хотя бы и с пояснениями, с добавлением слов “конкретные”, “персонифицированные”, приводили к терминологическому отождествлению юридически разнородных, разноуровневых явлений – правовых норм и субъективных прав, к тому же стирается качественное различие между нормативной основой юридического регулирования и промежуточным, близким к завершающим, звеном его механизма – субъективными правами и юридическими обязанностями (их лучше назвать мерой поведения)» 77 .
77
Алексеев С. С. Общая теория права. С. 70.
С 90-х гг. XX в. в российской юридической науке отмечается активизация попыток констатировать неразрывность равенства в социологическом и правовом смыслах с категорией меры. И в этой связи акцентируется внимание на необходимости дифференциации понятий «фактическое» и «юридическое» равенство; «равенство» и «равноправие».
Так, выдающиеся российские ученые и практики М. В. Баглай (Председатель и судья Конституционного Суда РФ в отставке) и В. А. Туманов (Председатель и судья Конституционного Суда в отставке) указывают: «Равенство и равноправие – близкие, но не равнозначные понятия, первое из которых означает одинаковое юридическое положение граждан (и неграждан) перед законом, т. е. совпадение всего комплекса прав и обязанностей у всех лиц, а второе – совпадение объема только права (в Конституции РФ 1993 г. это понятие выражено также термином “равенство прав и свобод”). Но оба понятия употребляются как синонимы для обозначения одинаковой меры свободы для каждого человека. Равенство и равноправие предполагают отсутствие не-узаконенных привилегий и запрет дискриминации по любым основаниям» 78 .
78
Баглай М. В., Туманов В. А. Указ. раб. С. 389.
Кроме того, по нашему мнению, соотношение «равенства», «равноправия» и «меры» характеризуется их предельной идентичностью. «Меру» следует рассматривать как субстанцию (неотъемлемый, неизменно сопутствующий компонент) принципов «равенства» и «равноправия», и именно через такое определение соотношения анализируемых трех категорий характеризовать равенство (равноправие) как сущностное свойство субъективного права. Когда мы справедливо говорим, что право предполагает «формальное равенство свободных индивидов», которое «…является наиболее абстрактным определением и сущностным свойством права, общим для всякого права и специфичным для права вообще», и «если нет этого принципа – нет и права как такового», – то это заключение должно подразумевать, что в принципах «равенства» («равноправия») неизбежно заложена категория «меры» (мера свободы, мера справедливости, т. е. определенное число) 79 .
79
Нерсесянц В. С. Указ. раб. С. 36.
В этой связи следует согласиться с размышлениями В. С. Нерсесянца, по мнению которого «всеобщая равная мера – один из необходимых составных компонентов принципа формального равенства и одно из сущностных свойств права. В качестве такого компонента равная мера предполагает и другие компоненты правового принципа формального равенства – свободу и справедливость. Поэтому равная мера – это равная мера свободы и справедливости. При этом под равной мерой имеется в виду не только всеобщий масштаб и единая для всех норма правовой регуляции, но также и соблюдение эквивалента, соразмерности и равномерности в отношениях между самими субъектами права» 80 .
80
Нерсесянц В. С. Указ. раб. С. 30.