Конструктор
Шрифт:
Читатель уже довольно подробно познакомился с работами ОКБ-23 над сверхзвуковым беспилотным аппаратом «40». С рассказа о создателях сверхзвуковых стратегических самолетов началась наша повесть. Не перегружая ее подробностями, скажем только, что за время работы ОКБ-23 под руководством В.М. Мясищева там было проработано (с различной степенью полноты) более двух десятков проектов различных самолетов. Все они представляли собой научно обоснованные новинки авиационной техники, значительно опережавшие появление чего-либо подобного и у нас, и за рубежом. Именно поэтому мы уделили такое внимание нескольким конструкторам — непосредственным
Однако вернемся к рассказу о творческом пути В.М. Мясищева. Где находится, чем занимается главный (позднее — генеральный) авиаконструктор в процессе создания тех удивительных машин, с которыми читатель уже познакомился?
Автору, проработавшему в ОКБ-23 около десяти лет, наблюдавшему В.М. Мясищева в различных производственных ситуациях, нетрудно представить его и в КБ за обслуживанием конкретной конструкции только в тех случаях, которые его волновали), и в лаборатории, где шли ответственные испытания, и в его рабочем кабинете — слушающим, обсуждающим, решающим… Перебирая в памяти встречи с Мясищевым в различных ситуациях, выбирая из них наиболее типичные, чтобы сказать: вот это относится к теме «Мясищев-конструктор», я вдруг понял, что ищу не там и не то.
Я искал материалы, какие-то факты, нюансы, штрихи, чтобы нарисовать портрет В.М. Мясищева — конструктора самолетов, которого отличало от рядовых конструкторов только звание — главный, генеральный конструктор. А дело заключалось в другом: известный конструктор самолетов В.М. Мясищев был создателем и воспитателем творческого коллектива, создателем и главой новой, своеобразной творческой конструкторской школы-лаборатории, где параллельно и одновременно происходили сложные процессы:
выполнялись конкретные рабочие задания — рождались новейшие конструкции;
продолжалось обучение молодых инженеров конструкторскому мастерству;
у каждого сотрудника воспитывались любовь к своему труду, чувство ответственности за порученное дело. Они обретали чувство гордости за себя и свою причастность к коллективу, выполняющему государственных масштабов задания.
Если попробовать коротко охарактеризовать главную задачу школы В.М. Мясищева, то формула "воспитание доверием" будет достаточно близка к ее сути.
— Ученый и конструктор В.М. Мясищев, не ставший академиком частично из-за своей скромности, а также вследствие «недоработок» некоторых организаций, был постоянно нацелен в «завтра», — говорит главный конструктор завода имени В.М. Мясищева, доктор технических наук, заслуженный деятель науки и техники РСФСР В. А. Федотов. — Не удовлетворяясь уже созданными конструкциями, сданными в производство, Владимир Михайлович был постоянно в поисках новых идей, новых решений, в поиске прогрессивных путей развития техники. Он смело брался за решение новых, сложных задач. Вот несколько примеров.
— Стратегический дальний бомбардировщик 103М был тем самолетом, за создание которого не бралось ни одно из отечественных авиационных ОКБ. Под руководством В.М. Мясищева эта задача была решена в невиданно короткие сроки.
— Идея создания крылатого беспилотного сверхзвукового аппарата большой дальности и грузоподъемности еще только начала формироваться, а Мясищев уже нацелил свой коллектив на решение этой сложнейшей задачи и был близок к ее успешному решению.
— Еще ни одно из наших ракетных ОКБ не занималось авиационно-космическими системами, а у Мясищева уже был не только эскизный набросок, но и инженерная проработка этой весьма важной темы…
— Владимир Михайлович Мясищев — конструктор-новатор, он считал, что конструктор должен "постоянно смотреть вперед, а иногда и немного по сторонам". Он не признавал позицию догоняющего, был ее врагом, считая, что это — не творческий путь. Так он действовал сам и так учил работать своих помощников.
— Творческий порыв В.М. Мясищева, сумевшего увлечь не только свой конструкторский коллектив, но и большую группу конструкторов-соразработчиков, особенно проявился при создании сверхзвукового авиационного комплекса «50». Это было ярчайшее свидетельство того, что коллектив ОКБ-23 на добрый десяток лет опережал не только отечественные авиационные ОКБ, но и зарубежные авиафирмы, — убежденно заканчивает свой рассказ В. А. Федотов.
— Под руководством Владимира Михайловича Мясищева мне довелось работать около тридцати пяти лет, — вспоминает бывший заместитель начальника ЛИиДБ Александр Иванович Никонов. — В последние годы своей деятельности, возвращаясь домой из Подмосковья, Мясищев нередко брал меня в попутчики в свой автомобиль. Дорога занимала не менее часа, и он не терял его впустую. Его место в автомобиле было оборудовано откидным столиком с подсветом. В дороге он просматривал журналы и другую литературу, постоянно заполнявшую его объемистый портфель, и делал необходимые пометки.
— Так было и в памятный день начала октября 1978 года, — продолжает Никонов. — При въезде в сосновый бор Владимир Михайлович предложил мне немного пройтись по лесу, подышать хвойным ароматом. Автомобиль поехал до условленного места, а мы пошли неспешным шагом. Как обычно, я не навязывался с разговором, молчал и Мясищев, как будто бы целиком поглощенный общением с природой… "Александр Иванович, послушайте, какая мысль сейчас пришла мне в голову, — неожиданно обратился ко мне Мясищев. — Ведь одним из вариантов нашего нового изделия может быть и…"
— Здесь он стал объяснять мне свою новую идею, все больше увлекаясь. Чувствовалось, что идея, в которую он меня посвящал, сильно его заинтересовала и взволновала. Видимо, она сформировалась у него сейчас, по мере его рассказа. Я едва успевал следить за ходом мыслей главного конструктора. Я не задавал ему вопросов, хотя не все до конца понимал — так далека и глубока была рисуемая им перспектива развития конструкции нашего объекта.
"Просто удивительно, как такое логичное решение до сих пор не предложил никто из наших… Завтра же его необходимо обсудить на техсовете", — заметил Мясищев и заторопился к машине.
— До Москвы мы ехали молча. Владимир Михайлович изредка включал подсвет над столиком и делал какие-то пометки в блокноте… А на другой день пришла горестная весть о кончине замечательного Человека, талантливого Конструктора, ученого-творца, все дела и мысли которого были направлены в будущее, без остатка были отданы Родине.
— Об этом я и сказал в прощальном слове на похоронах Владимира Михайловича на Новодевичьем кладбище, — с грустью заканчивает свои воспоминания А.И. Никонов.
Можно с полным основанием предположить, что лучше всего о «тайнах» конструкторского труда могли бы рассказать сами конструкторы. Но, к нашему сожалению, не многие из них берутся за перо.