Конструктор
Шрифт:
Ребята из пионерского отряда конечно не отказались помочь. Первым делом я спросил Катю, когда она последний раз видела папу и что он говорил. Может делился, куда собирается ехать. Или что делать. С кем-то встретиться может хотел.
— Не, все как обычно, — замотала головой девчонка. — Оделся, да к дядьке Никифору пошел.
— Зачем? — тут же навострил я уши.
— Так у него подворье, где папа Уголька держит и бричку. Не оставишь же их на улице, а у нас не свой дом, сам видишь.
Вот и первая зацепка! Лошадь у извозчика — как машина у автомобилиста — первый
Мы тут же отправились к этому дядьке Никифору. Он жил в трех кварталах от нас и имел не просто подворье — а настоящие конюшни, где кроме лошади Игоря своих четвероногих пристраивали другие извозчики. Никифору они платили аренду — по копейке в день, или можно было едой отдавать. Тут уж у кого как получалось.
Мужик встретил настороженно, но обнадежить чем-то не смог. Четыре дня назад в день своей пропажи Игорь забрал как обычно своего Уголька и отправился колесить по Москве. Про свои планы он мужику не рассказывал. Тупик.
— И что дальше делать? — озадаченно спросил Сенька.
Нас сейчас собралось восемь человек, плюс Катя. Почти десяток. Большинство — мои одноклассники, хотя была пара мальчишек из соседнего класса и даже один просто друг со двора.
— Уголька этого искать, — заявил я. — Конь — не иголка. Кто-то должен был его видеть.
— А как он выглядит?
— Черный, — начала описывать Катя. — Только по носу белая полоска идет, и на левой задней ноге — белое пятно в форме бабочки.
— Все запомнили? — оглядел я наш поисковой отряд. — Тогда вперед — идем по улицам и смотрим на всех черных лошадей. Как видим — подходим и проверяем, есть ли у нее такие пятна.
— И долго ходить? — спросила Оля Смирнова.
— Сколько потребуется. Разбиваемся на двойки — чтобы больше улиц одновременно проверить. Но поодиночке не ходим! Время нынче не то. Двинули!
Но в тот день Уголька никто так и не увидел. Еще два дня мы ходили по улицам в тщетной надежде обнаружить пропажу, пока я не дал отбой этой идее.
— Это бесполезно, — подвел я итог. — Даже если Уголек в городе — нас слишком мало. Да и на одном месте он вряд ли стоит. Кроме того, он может находиться на чьем-то подворье, а то и вовсе — давно уже и не в городе.
— И что нам делать? — зашмыгала носом Катя.
— Может на Новоконную площадь сходить? — вдруг предложил Лешка Василенко. — Там лошадей продают. Если с твоим отцом что случилось, — с сочувствием посмотрел он на Катю, — то бандиту надо было лошадь продать. Зачем ему такая приметная?
— А если бросили ее?
— Где ты такого дурного в Москве найдешь? — с удивлением посмотрел на меня одноклассник.
И другие его поддержали. Ну так-то да. Сейчас времена голодные. Скорее всего Уголька либо продали, либо сами закололи на мясо. Это если думать о самом плохом варианте, что Игоря ограбили и убили.
К сожалению, Лешка оказался прав. Пусть не сразу, но мы нашли мужика, который вспомнил, как продавали похожего на Уголька коня. Он же описал и продавца и тот мужик на Игоря совсем не походил. Игорь молодой, темноволосый, а тот был старый, худой, с бородкой.
— Из солдат бывалых, —
Не редкая нынче профессия. Как НЭП начался, так и нашлись люди, занимающиеся скупкой и перепродажей вещей, продуктов или вот — лошадей.
— Раньше его видели? — тут же деловито спросил я.
Торговец пожевал губами, посмотрел на Катю, которая смотрела на него с надеждой и страхом, и все же ответил.
— У меня брат на Сухаревке торгует. Я два дня назад там этого мужика видел. Он крестик продавал. Но где живет и чем промышляет — того не знаю.
Снова тупик. Но одно можно сказать точно — с отцом Кати и правда случилась беда. Может, его уже и в живых нет.
Мы снова сходили в милицию. На этот раз там не стали от нас отмахиваться и приняли заявление о пропаже. Тем более что ходили мы не одни, а вместе с Катиной мамой. Казалось, что все, что от нас зависело, мы сделали. Но оставалась еще одна зацепка, которую мы не «отработали» — бричка, на которой занимался извозом Игорь. Она тоже довольно приметная, особенно если знать, на что обращать внимание. Я не раз видел ее у нашего дома и вполне был способен различить, если наткнусь на улице. Но с ней та же проблема, что и с конем — город слишком большой, да и бричку тоже могли уже продать. Однако и опускать руки, пока не сделал все, что в моих силах, я не собирался.
В этот раз я пошел иным путем. Бричку вполне могли оставить себе или продать другому извозчику. Это конь требует не просто ухода — чужого человека он может и не подпустить, или еще как проявить свой норов. С бричкой проще и отношение к ней иное. Потому я отправился по местам, где чаще всего извозчики искали клиентов — на вокзал, к складам да к набережной. И вот тут удача улыбнулась мне! Возле Николаевского вокзала (в будущем его назовут Ленинградским) стояла знакомая бричка, запряженная гнедой лошадью. На облучке сидел мужичок в сером картузе кепке-фуражке и смолил папироску. Лет пятидесяти, худой, с бородкой клинышком изрядно побитой сединой. Неужто это тот самый мужик, о котором говорил торговец на конном рынке?
— Здравствуйте, — подошел я к нему.
Тот повернулся и спокойно поздоровался в ответ.
— А давно ли у вас эта бричка? — решил я не ходить вокруг да около.
— С чего твой интерес? — удивился мужик.
— Да у меня сосед на такой же ездил. Вон, даже скол на сиденье в том же месте.
— Уж не хочешь ли ты меня в чем-то обвинить? — прищурился мужик.
— Ни в коем случае, — поднял я миролюбиво руки. — Но вопрос я уже задал, а вы так и не ответили…
— Купил я ее, — буркнул старик.
— Не покажите, у кого? Пропал мой сосед, ищу вот его.
— Пропал, говоришь? — вскинул брови старик. — Ну тогда ладно. Садись, съездим, покажу, у кого я бричку взял.
— Правда? Вот выручите!
Я тут же полез на сидение. Похоже, есть шанс узнать, куда делся Игорь! Это была моя последняя мысль перед тем, как голова взорвалась болью, и сознание покинуло меня.
Глава 13
Осень 1922 — весна 1923 года