Консул
Шрифт:
Отсюда начиналась другая Поднебесная – империя лесов и полей, зеленых холмов и прозрачных речек, огромных богатых городов и нищих убогих деревушек.
Сам Цзиньчен расцвечен был не в золотые, а в желтые тона – за стенами из сырцового кирпича жались друг к другу глинобитные дома, вездесущая пыль придавала общую рыжину улицам и стенам, одеждам людей и шкурам животных.
Городские ворота стояли открытыми, а рядом с караульней, в тени бамбукового навеса, восседал жирный стражник, занятый надуванием щёк.
Неожиданно
Стражники держали мечи дао наголо и были готовы пустить их в дело. Жирный отдал зычную команду, и из-за второй привратной башни выбежал еще один десяток воинов.
– Что это значит? – холодно спросил Лобанов.
Лю Ху визгливо передал его вопрос жирному, и тот прорявкал в ответ нечто очень краткое и решительное.
– Он говорит, – перевел бледный конфуцианец, – что этих четырех возмутителей спокойствия приказано арестовать…
– Да как можно… – возмутился Го Шу, торопливо шаря за пазухой в поисках грамоты, но стражники оттолкнули его без особых церемоний, и повели преторианцев, взяв тех в кольцо.
– Покажем им?.. – без особой уверенности спросил Чанба.
– Что мы им покажем? – со злостью спросил Лобанов. – Фокусы? Мы же циркачи! Топай и не дергайся, успеешь еще кровь пролить…
Вели их недолго – вокруг большого кубического здания, пристроенного к городской стене, за высокую ограду, во двор.
Здесь у четверки отобрали оружие – Сергий порадовался за целость штанов, куда Тзана зашила кушанские динары.
Хилые мастеровые, подгоняемые жирным стражником, мигом притащили деревянные колодки, размером с небольшой столик, и нацепили их на шеи «возмутителям спокойствия», скрепив доски бронзовыми шкворнями и нацепив замки.
Во дворе уже стояли двое бедолаг в колодках. Они качались на подгибавшихся ногах, клонили головы и горбили спины. Видать, долгое это наказание…
Пятеро стражников устроились в тени, наблюдая за колодниками без интереса, а «наказуемые» остались жариться на солнце.
У Сергия нестерпимо зачесался нос, по которому скатывалась струйка пота. Он загнул руку, пытаясь дотянуться, но у него это не получалось. Зато стражники развлекались вовсю – хлопая себя по ляжкам, они показывали пальцем на Лобанова и кисли от смеха.
– Босс, – подал голос Эдик, – давай я тебя спасу.
Лобанов пригнулся, и Чанба добросовестно почесал ему нос. Стражникам такая самодеятельность пришлась не по вкусу, они сердито закричали, лопоча по-своему. Тогда Искандер прокричал пожелание десяти тысяч лет жизни Сыну Неба, и бойцы в мелкокольчатых бронях вытянулись по стойке смирно.
– И что теперь делать? – угрюмо спросил Гефестай. – Так и будем их строить?
– О, сын Ярная, славный и могучий, – пропел Эдик, – врагов привыкший складывать до кучи! – и продолжил обычным тоном: – Тут тебе не Дакия полудикая. У ханьцев только на Чанчэн полмиллиона бойцов выставлено, понял? Не отмахаешься!
– Лично я надеюсь на Гошу с Лёхой, – сказал Искандер. – И на печать императора… Ах, Святая Деметра, как плохо не знать языка!
– Ничего, – утешил его Эдик, – посидим у них годик в яме, понемногу выучим. Глядишь, лет через пять болтать станем, как на родном. Если нам к тому времени языки не отчикают…
– Заткнулся бы, оптимист хренов… – пробурчал Гефестай. – И без тебя тошно. Верно, Серега?
– Вы как, стоять не устали еще? – откликнулся Лобанов.
– Мочи нет! – страдальчески скривился Чанба.
– Присели.
Преторианцы дружно опустились на корточки. Сидеть в таком положении было не очень удобно, колодки давили на плечи, но хоть ноги согнуты.
Стражники не сразу разглядели непорядок на подведомственной территории, а когда усмотрели «возмутителей» сидящими, то даже растерялись от подобной наглости. Один из бойцов привстал, крича что-то повелительное, но откуда преторианцам знать смысл приказа?
Боец, потеряв терпение, подхватил трезубец-цзи и двинулся к нарушителям. На ходу он придерживал ножны с прямым мечом, видать, числился в старших.
– Встали.
Хором кряхтя, четверка поднялась во весь рост, отвечая на гневный взгляд главного стражника полнейшей невозмутимостью. Боец потоптался, посопел, буркнул что-то для порядку и вразвалочку отправился обратно в тень, где его товарищи увлеченно играли в какую-то игру, переставляя камешки по разграфленной доске. Когда стражник добрел до своих, Сергий негромко скомандовал:
– Сели.
Гефестай украсился усмешечкой, Эдик и вовсе лучился, один лишь Искандер хранил на лице выражение покоя и отрешенности от земного.
Стражники, оторвавшись от игры, закричали старшему, тыча пальцами в преторианцев. Тот развернулся, и его смуглое лицо налилось кровью.
– Может, не стоит их доводить? – негромко поинтересовался Искандер.
– Ты предлагаешь торчать здесь, пока не хватит солнечный удар? – вопросил сын Ярная.
– Мы римляне или кто? – спросил Эдик с высокомерием истинного квирита.
– Встали.
Стражник шагал быстро и, видимо, лелеял дурные намерения. Перехватившись, он взял цзи обеими руками, и ударил Сергия наотмашь концом древка. Не получилось – принцип ушел молниеносным изгибом. Развернулся и ударил сам, ребром стопы перешибая трезубец на две половинки, словно продолжая традицию, начатую в Каменной башне.