Конт
Шрифт:
– Нет? Виконт? Конт?
Тур прикусил губу и обвел кругом начертанное на земле слово «герцог».
– Значит, ты маркиз?
Виктория не была удивлена, она была взбешена. Если бы ей сейчас попался в руки тот, кто изуродовал мальчишку, кто обрек его на такую страшную участь, она бы разорвала подлеца голыми руками.
Тур отрицательно покачал головой и обвел оба слова. Герцог Вас’Хантер.
– …у меня в пажах целый герцог, – ошарашенно пробормотал конт по-русски, быстро стирая ногой надпись. – Тур, никогда и никому об этом не говори! Ты меня понял?
Если о мальчике узнают правду, он труп.
– С сегодняшнего
Тур отрицательно покачал головой. Виктория грустно улыбнулась. Как он похож на ее среднего сына. На Саньку. Она все сделает, чтобы этот ребенок был счастлив. Чтобы все дети, живущие в Крови, были счастливы. А еще нужно растить собственные кадры, и почему бы не начать с Тура?
– Отлично. Считай, что ты принят на должность. Я положу тебе один золотой в три десятницы. Деньги будут храниться в отдельном кошеле в моем сейфе. Пока ты не достигнешь совершеннолетия, ты останешься рабом. Как только тебе исполнится четырнадцать лет, ты принесешь мне клятву верности и выкупишь свою свободу, если захочешь. К тому времени ты сможешь скопить нужную сумму. Но о финансовой стороне наших отношений мы еще поговорим. Вопросы?
Вопросов не прозвучало. Тур беззвучно плакал.
– Ты от радости или от горя? – подозрительно спросила Виктория, испугавшись, что была резка с ребенком.
Мальчик улыбнулся сквозь слезы и поднял вверх сжатый кулак. В этом мире этот жест означал верность. У нее гора с плеч свалилась.
Она обняла Тура за плечи и поцеловала в макушку. И плевать, что подумают немногочисленные снующие по двору слуги. Им обоим это было нужно.
– Марш переодеваться к ужину. Раз ты мой секретарь, должен присутствовать на таких мероприятиях и выглядеть соответственно.
На миг она вновь почувствовала себя матерью троих сорвиголов. Матерью… хм… или все же отцом?
На ужин собралась большая компания. Так как время уже было позднее, Виктория решила совместить полезное с приятным. Не до этикета сейчас, завтра выручать Берта. Кроме семьи за столом присутствовали оба ксена, Рэй, Нанни, Иверт и Тур. Дарену прислуживал Ольт и бросал на Тура любопытные взгляды. Ох вопросов сегодня будет! Тур, одетый в новые штаны, рубашку и полусапожки, держался скромно и с достоинством. Он непринужденно пользовался ножом и вилкой, чем вызвал массу удивленных взглядов. Только брат Искореняющий понимающе кивнул головой. Знал, гад! И молчал! Ел паренек очень медленно, отрезая от отбивной малюсенькие кусочки, и глотал он их, похоже, не жуя. Виктории стоило огромного труда подавить в себе жалость. В жалости этот ребенок не нуждался.
Зато для Дара ужин был мучением, он неловко держал столовые приборы и краснел через каждые пять минут, когда кто-нибудь обращался к нему с вопросом. Ничего, пообвыкнет.
Разговор шел о предстоящем приеме. Ремонт в зале мастера обещали закончить через два дня. В запасе оставалось еще несколько суток. Незатейливая мебель уже была готова, задерживали швеи, но Нанни уверила, что женщины справятся в срок. В гостевых комнатах ремонт предполагалось делать после отъезда гостей, а в хозяйские покои можно было заносить мебель уже завтра.
– Нанни, завтра ты отправишься в замок Роган. Хочу, чтобы ты сделала полную ревизию всего, что там есть. Рэй, выдели ей охрану.
– Ре-ви-зия? – поднял голову от тарелки Алвис. – А Нанни, выходит, тот таинственный ре-ви-зор, которым вы пугали своего наместника в Рогане?
Конт широко улыбнулся, откинувшись на спинку кресла. Виктории все еще не хватало словарного запаса, и поэтому иногда она вставляла русские или чешские слова в свою речь. Все уже привыкли к манере господина так разговаривать и спокойно переспрашивали, что означает то или иное слово, после чего либо подсказывали местный перевод, либо в обиходе жителей Крови появлялось новое словечко.
– Нанни, ты должна пересчитать все и сличить с книгами учета. И еще, мне нужен толковый человек на роль управляющего хозяйством. Есть у тебя кто на примете?
Женщина, немного подумав, кивнула.
– Малик. И грамоту знает, и честный, и женка его кухарка хорошая.
– Отлично. На месте решишь, сколько ему платить за работу, и сообщишь Туру. С сегодняшнего дня он мой секретарь.
Все согласно закивали, бросая на паренька любопытные взгляды, только брат Взывающий поджал губы и недовольно фыркнул. Явно гадостей надумал. Игуш с легкой улыбкой на губах переводил взгляд с конта на его секретаря. Хотелось бы Виктории знать, о чем думает он? Иверта пригласили как специалиста по Черному Ястребу, но, пока разговор шел о насущных делах, он молчал. На лицах же остальных огромными буквами было написано: «У конта свои причуды, имеет право». Ольт подмигнул другу и показал оттопыренный большой палец, что не осталось незамеченным Нанни. Она грозно нахмурила брови и метнула в сторону раба предостерегающий взгляд, который он проигнорировал. «Нарвался мальчишка на мораль», – хихикнула про себя Виктория. Наконец девушки, прислуживающие за столом, подали большой сладкий пирог с яблоками и чай.
– Кир Алан, разрешите сыну удалиться, – подала голос Литина, когда служанки убрали со стола.
– Нанни, ты выглядишь устало. – Конт положил ладонь на руку кормилице. – Возьми Светику в помощницы, передай ей все дела, кроме денежных. А сейчас проконтролируй, чтобы дети легли спать, и сама ложись. Вы завтра вызжаете на рассвете. Спокойной ночи. – Он нежно коснулся руки Нанни губами.
– Кир Алан, вы специально отправили Нанни в Роган? – поинтересовался брат Взывающий, когда за управляющей и детьми закрылась дверь. Его вопрос разрушил звенящую тишину, возникшую после невинного поцелуя конта.
– Завтра решится судьба Берта, не хочу, чтобы она изводила себя ожиданиями. – Алан потер виски, голова так и не прошла. Сейчас бы сходить в баню и завалиться спать, но дел слишком много. – Кирена Литина, у меня есть для вас приятные новости. Приближенный разрешил нам развестись. Больше мы не супруги. Ваша мечта осуществилась, дорогая, и вам совершенно не обязательно было для этого меня убивать. Нужно было просто попросить развода, – не удержался конт от ехидства.
– Вы собираетесь меня этим попрекать до самой смерти? – с досадой произнесла контесса. – Я ведь извинилась!