Контейнер со смертью
Шрифт:
– Извините, – проворчал Максим, подходя к столу и выдвигая ящик, – как говорится, ничего личного… а, вот ты где.
Он вытащил и раскрыл свое удостоверение личности журналиста с фотографией. Сунув его в карман, Максим спокойно вышел в коридор. Лафарж стоял все там же за углом и глодал свой кулак. Максим кивнул ему головой в сторону двери, которая вела во двор. Француз исторгал какие-то специфические ругательства, но послушно пошел за «журналистом».
– Ты спятил! – начал он, когда догнал Максима уже во дворе. – За убийство…
– Тихо! – поднял Максим руку и прислушался. – Быстро за мной!
Он выглянул
– Все, порядок, – тихо сказал Максим. – Гони.
Демичев прибавил газу и вывел машину на окраинную улицу. Он не стал сворачивать на шоссе, а поехал по накатанной грунтовой дороге на северо-запад. Лафарж некоторое время сидел на заднем сиденье, но потом его терпение лопнуло.
– Что это все значит, черт возьми? Куда ты едешь? И кто этот человек? Учти, что я имею право знать, ведь это я тебя вытащил из камеры…
– Останови, – по-русски попросил Максим.
Машина, тихо шелестя шинами, покатилась по камням и остановилась. Демичев выключил фары и повернул голову к Максиму.
Напарник оставил этот взгляд без ответа и открыл дверь.
– Пошли, Мишель, – сказал он по-французски бывшему легионеру. – Приехали.
Лафарж, все еще продолжая ворчать, грузно выбрался из машины. Максим повернулся к нему и выстрелил через куртку в голову. Француз как огромный мешок повалился на землю, судорожно дергая ногами. Максим подошел, наклонился и выстрелил еще раз, целясь в череп за ухо. Потом размотал свой самодельный глушитель и бросил куртку на землю.
– Что это было? – осведомился Андрей, когда напарник забрался в кабину.
– Это была подсадная утка, агент комиссара и его друзей, которые идут по следу Михаила Васильевича, а теперь и нашему.
– Ты документов со своей фотографией там не оставил?
– Пришлось специально навестить комиссара, чтобы забрать удостоверение. Жаль, маячок твой остался там. Теперь точно будут о нас думать…
– Не будут, – ухмыльнулся Демичев, – вон в бардачке валяется. Что бы ты без меня делал!
Через тридцать минут бешеной езды по бездорожью машина выскочила к небольшому ангару на плато, возле которого стоял небольшой четырехместный самолет. Маленький смуглый человек суетился возле него с фонарем и что-то насвистывал. Увидев машину и выходивших из нее людей, он помахал рукой и блеснул белозубой улыбкой.
Глава 8
Аркадий Николаевич Трушин незаметно почувствовал вкус к жизни. У него образовался определенный круг новых знакомых, которые относились к инженеру с большим уважением и принимали в своем обществе как равного. Он чувствовал, что грядут какие-то изменения в его жизни, и изменения эти будут позитивными. Не зря же его друг бизнесмен Волков так часто отпускал прозрачные намеки. От конкретики он воздерживался, убеждая Трушина, что еще не все решено и что он не любит загадывать наперед. И на работе в КБ все как-то складывалось хорошо. Они заканчивали работу над изделием, а впереди были ходовые испытания. Наверняка светят премии и другие блага, которые просто не могут обойти стороной и самого Трушина.
Беда пришла оттуда, откуда Аркадий Николаевич ее совсем не ждал. Волков, которому Трушин все уши прожужжал жалобами на свою жену, на то, что она выискивает у себя болячки, постоянно ноет, неожиданно пришел на помощь. Он предложил положить жену Трушина на обследование к знакомому главному врачу в частную клинику. Аркадий Николаевич ожидал, что после обследования жена наконец успокоится и убедится, что никаких серьезных заболеваний у нее нет, что все это плод ее фантазий. Заключение было просто ошеломляющим.
Они сидели в кабинете главного врача. Пожилой кардиолог очень энергично расписывал, что ему удалось обнаружить, а Волков грустно смотрел на Трушина. Аркадий Николаевич слушал, но не слышал, что говорил врач. Какие-то термины, специфические выражения. Гвоздем в голове засело главное – жена больна и жить ей осталось не больше года. Попытаться лечить можно, рассказывал врач, но для этого нужна операция, нужны дорогие лекарства. Но в условиях их города этого сделать нельзя. Можно попытаться отвезти жену в Москву, но, насколько знает сам кардиолог, там запись на несколько лет вперед.
Прошло несколько дней. В квартире Трушиных воцарилась ужасная обстановка. Женщина постоянно плакала, вся квартира пропахла корвалолом и валерьянкой. Дочь молчала, как туча, подавленная страшным известием о положении матери. Это были самые страшные дни в их жизни. Страшно было смотреть в глаза женщине, дочери и знать, что ты абсолютно ничего не можешь сделать. Ты будешь жить, ходить на работу и планомерно позволять близкому человеку умирать. Аркадий Николаевич готов был душу дьяволу продать, лишь бы чем-то помочь.
А потом пришел тот самый день, который провел черту, даже не черту, а огромную пропасть между прошлой жизнью инженера Трушина и настоящей. И даже будущей жизнью. И это было очень важно, что у него появилась надежда на будущую жизнь. И за эту надежду он ухватился, как утопающий исступленно хватается за соломинку.
– Аркадий, я позвал тебя, чтобы серьезно поговорить!
Лицо Александра Волкова было каким-то чужим, а голос сухим и скрипучим. Бизнесмен вывез Трушина за город, свернул в лесополосу, где они сейчас и стояли. Аркадий Николаевич чувствовал себя обреченным, и, как обреченный человек перед казнью, он курил жадно, глубоко затягиваясь сигаретным дымом, и никак не мог накуриться.
– Есть люди, Аркадий, которые могут тебе помочь.
– Мне? В чем? – удивленно посмотрели на Волкова больные глаза инженера.
– Оплатить операцию твоей жены за границей.
– Оплатить? Это… Да ведь ты, при твоих деньгах, и то сказал, что не потянешь. Кто же нашелся богаче тебя? И, главное, с какой стати?
– Не догадываешься? Ладно, давай ближе к делу. Тебе предлагают следующее. Жена в самое ближайшее время будет отправлена за границу в специализированную клинику. За ее здоровье можешь больше не волноваться – там свое дело знают. Теперь что касается лично тебя. Да-да, – похлопал Волков Трушина по плечу, – лично тебя. Помнишь, я обещал тебе хорошее достойное место работы и приличные доходы? Ты получаешь это место – место в солидном научно-исследовательском центре. Кроме этого, свой дом, машину. Зарплата, сам понимаешь, на порядок выше, чем здесь, и в долларах.