Контейнер со смертью
Шрифт:
– Да? – не понял вопроса Трушин. – А что такое?
– Дорогой мой Аркадий Николаевич, – почти нежно сказал профессор и повлек инженера из приемной командующего. – Я же вижу, как вы устали, вы весь на нервах, вы совсем ушли в себя и в свои проблемы. Послушайте меня, старика, кхе-кхе, – смеялся Пестряков своеобразно, как будто кашлял, – личное никогда не способствовало успеху работы настоящего ученого…
Трушин с горечью слушал коллегу, улыбнувшись его обычной фразе «послушайте меня, старика». В сорок пять лет профессора со спины можно было принять за юношу, да и лицом, если бы не очки с толстыми линзами,
– Я очень сочувствую вам, Аркадий Николаевич, – сокрушенно крутил головой профессор. – Мы все переживаем за вашу супругу, но поверьте, что работа лечит. Вы ей сейчас помочь ничем не можете, а для работы вред. Кажется, вам сообщили, что супругу все-таки смогли поместить в хорошую клинику?
Трушин вздрогнул. Он полагал, что ничем не выдал темы своего телефонного разговора.
– Ну это же просто отлично! – хлопнул профессор коллегу по спине. – Это просто великолепно! Вам сам бог велел засучить рукава и работать, а остальное приложится. Надо верить в успех!
Трушин приступил к выполнению задания на следующий день. «Нарвал» вывели наконец на трехдневный пробег на максимальных режимах. Малый противолодочный корабль «Ейск», который сопровождал лодку в этом маленьком походе, держался на положенном расстоянии в пяти кабельтовых южнее. Старший лейтенант Лисин, который командовал лодкой на время испытаний, связался с командиром «Ейска» и сообщил, что они начинают испытания. Следующая точка встречи кораблей была оговорена, и на глубине двухсот метров «Нарвал» начал набирать скорость до маршевой. В этот момент они находились в двухстах пятидесяти километрах юго-западнее Новороссийска. Через тридцать минут уже в территориальных водах их должен встретить другой корабль сопровождения.
Условия для выполнения задуманного были вполне подходящими. Лодка проходила испытания без полного экипажа, поскольку такой необходимости не было. Не было торпедистов, поскольку стрельбы в эти дни не планировались, из двух электриков на лодке находился всего один. То же касалось и двигателистов. Из двенадцати положенных членов экипажа испытаниями занимались шестеро моряков во главе с молодым, но очень серьезным старшим лейтенантом и двое представителей КБ, которое проектировало лодку.
– Погружение на триста метров! Деферент на нос десять градусов! Доложить готовность маршевых двигателей…
Обычные, ставшие за эти дни привычными команды. Трушин сидел за своим пультом навигационной станции. Введенная им программа должна была показывать рулевому, что лодка идет по заданному курсу. Всего тридцать минут незначительного обмана, и за это время лодка при ее скорости отклонится и уйдет далеко в сторону. Расчет был точным, и Трушин был уверен, что они выйдут в нужный квадрат, где их должны были ждать. А там… Моряки добровольно лодку не сдадут, это понимал даже Волков, или как там его на самом деле звали. На этот случай Трушиным была подготовлена ложная пожарная тревога, когда сработает система пожаротушения, и экипажу придется покинуть лодку во избежание отравления фреоновыми составами.
Кто бы мог подумать, что все сорвется из-за такой мелочи, как доскональное знание своего хозяйства профессором Пестряковым. Он сначала заподозрил, а потом принялся проверять. А потом последовал доклад командиру, что положение горизонтальных рулей не соответствует положению «на ноль». Лодка уходила с курса.
– Инженер Трушин, – прозвучал голос командира, – доложить показания по курсу. Откуда сбой?
Внутри у Аркадия Николаевича все похолодело. Вот и все! Не удался его обман, и теперь очень быстро, в результате элементарной проверки, всплывет, что кем-то введена программа, корректирующая показания курса. Подозрения сразу падут на него, потому что сделать этого больше было некому. И…
В голове сразу промелькнули картины одна тревожнее другой. Инженера Трушина арестовывают, начинаются бесконечные допросы, тюремная камера, проверки. Его иностранные друзья поймут, что он обречен, и потеряют к нему всякий интерес. А это значит, что проводить операцию жене в клинике никто не будет. Значит, он таким образом убьет жену. А ведь им с дочерью придется возвращаться на родину. На родину, где уже известно, что их муж и отец предатель, изменник. Значит, вся дальнейшая жизнь дочери автоматически будет перечеркнута жирной черной…
Нет! Ни за что! Он доведет задуманное до конца, он все сделает, потому что пути назад нет. Всего одно нажатие кнопки, и подготовленная имитация пожара начнет действовать. То, что предполагалось сделать на случай сопротивления экипажа в дальнейшем, придется делать сейчас. Он справится с ситуацией, он справится с лодкой! Он обязан справиться.
Командир отдал команду, и скорость сразу упала. Исчез воздушный паровой пузырь, создающий разряженную атмосферу вокруг корпуса лодки. Субмарина быстро замедляла ход, отчего весь экипаж по инерции качнуло по ходу корпуса. Новая команда начать проверочные тесты и определиться по системе координат. Быстрыми голосами стали отвечать члены команды, защелкали клавиши и тумблеры. Инженер Трушин вытер тыльной стороной ладони потный лоб и нажал кнопку. Одну-единственную…
Красная сигнальная лампа замигала под потолком, и сразу врубился тревожный зуммер пожарной опасности. Автоматически сработала система безопасности, и перед каждым членом экипажа сверху упала дыхательная маска индивидуального аппарата.
– Пожар в первом отсеке! – услышал Трушин чей-то голос. Следом раздался второй голос: – Пожар в двигательном отсеке, система пожаротушения не срабатывает.
Экипаж быстрыми движениями натягивал маски, командир отдал приказ на экстренное всплытие. Следом последовал приказ о сообщении на «Ейск» о случившемся на лодке ЧП. Радист передавал в эфир, но ответом ему было только потрескивание и естественные шумы.
– Нет связи…
Качнулся под ногами пол – лодка поднялась на поверхность, а система пожаротушения так и не начала работать. Последовал приказ командира экипажу покинуть отсеки и выйти на корпус. Трушин, как и положено, высвободил дыхательный аппарат из зажимов и продел руки в лямки. Вместе с моряками он стал подниматься по вертикальному трапу из ходового отсека.
В ходовой команде «Нарвала» не было ни одного матроса, даже контрактника. Она была составлена из классных специалистов – мичманов, которые помимо срочной прослужили на флоте почти по десятку лет. Практически всем было понятно, что произошел сбой в электронике, но команды командира все привыкли выполнять беспрекословно.