Контора
Шрифт:
— Ольга? Она нормальная девка. Если ей на мозги не капать, то и она тебя не заложит. А чего ты шепчешь-то?
Борис смутился. В самом деле, четверть часа назад он, хоть и мысленно, обозвал своего собеседника холуем, а теперь пытается шептаться с ним, как последний сплетник.
— Я хотел спросить. А она тоже не все знает?
— Она? — Володя усмехнулся. — Она вообще ничего не знает. Ей это сто лет не нужно. Она старший менеджер. Административная должность.
— А как же она?..
— Обыкновенно. Есть козы, а есть пастух. Согласись, что пастух в стаде за главного, хотя не умеет ни доиться, ни шерсть давать. Даже травку не умеет щипать, а начальник над теми, кто умеет. А?
— Коз обычно привязывают к колышку. Безо всякого пастуха, — зачем-то сказал Борис.
— Это ты к чему? — насторожился Володя. — Хотя... Мы ведь тоже у колышка. Распорядок, дисциплина. Кстати, каждый менеджер пасется на своей полянке. Мы вот с тобой пасемся в зале магазинного оборудования. А есть еще, например, оборудование для баров и ресторанов, для столовых, для точек питания. Там свои менеджеры, свои прайсы. Для ресторанов, кстати, страничек побольше. Одних сковородок триста видов! Я тут прицелился стянуть одну, но пока — глухо, стража не дремлет... Ладно, давай я тебе объясню про холодильники?
— Давай. — Борис с готовностью развернул к нему свои листы. — Я вот с этими буквами...
— Буквы — фигня. Главное — что? — Маневры? — Детский сад! Главное — система! Возьмем «SD». Тут вся страница «SD». Это просто марка. «SD» — это как «ВАЗ...» сколько-нибудь, ноль — шесть, например. «2400» означает, что ширина его — два метра сорок сантиметров. Теперь дальше...
После недолгого объяснения Володи все оказалось и впрямь не столь сложно и непостижимо. Буквы обрели смысл, и постичь их безукоризненную логику оказалось не труднее, чем выучить формулу дифференциала. Не более получаса ушло на то, чтобы снять все вопросы по первой половине прайса.
— Дальше — пустыня Гоби. Каждый идет своим путем. Где каталоги, могу показать, но вызубривать наизусть — не советую. Говорят, у тех, кто пытается, голова раздувается, неприлично желтеет, покрывается трещинками и становится похожа на самаркандскую дыню. Жуткое зрелище.
— Зона, — нашел собственное сравнение Борис.
— Что? В каком смысле? — непонятно оживился Володя.
— Ну, есть такой роман у Стругацких...
— «Пикник», — подхватил Володя. — Фанатеешь Стругацкими?
— Ну, не всем. «Пикник на обочине», «Отель «У погибшего альпиниста»», «Трудно быть богом»...
— У! Я чувствую, мы найдем общие темы. А в преферанс ты случайно не играешь?
— А то!
— Ну!
Дальнейшая их беседа потекла куда быстрее, находя и меняя русла самым непредсказуемым образом, но ни разу не возвращаясь больше к теме, с которой начали, — к работе. Пару раз Володю окликала госпожа Талльская, но оба раза тот возмущенно разводил руками: «Я рассказываю про оборудование!» — и указывал на Бориса.
— Ну-ну, ладно, — махала она рукой и вылавливала из бара другого менеджера.
— Может, пойдем покурим? — спросил Володя через какое-то время, доставая пачку. — Обед, кстати, уже скоро.
— Я не курю. Пойду-ка я лучше прогуляюсь до конца коридора.
— А... Ключ знаешь где?
— Уже объяснили.
— Только не забудь повесить на место.
— Уже напомнили.
Гвоздик Борис нашел быстро, но вот ключа там не было. Очевидно, кто-то опередил его. Борис отправился неспешным шагом к заветной двери, рассчитывая, что более расторопный конкурент успеет закончить свои дела. Так и вышло. Когда до двери со стильной табличкой «Вход только для персонала» оставалось шагов пять, ручка повернулась, и из кабинки вышел пожилой мужчина в тройке. Борису представляли его, но имя смешалось с десятками других и исчезло из памяти. Кажется, это был коммерческий директор.
Борис, заметив в руке выходящего ключ, протянул руку, рассчитывая, что тот передаст ключ ему. Коммерческий директор при этом повел себя неожиданно. С негромким протестующим «м-м-м» он убрал руку с ключом за спину.
— Это наш ключик. У вас свой должен быть.
— Извините. Я первый день работаю. — Борис еще больше смутился оттого, что вынудил пожилого человека давать подобные объяснения.
— Я понимаю, — сказал мужчина. — Апухтин Борис, испытательный срок.
Борис кивнул.
— Это наш ключик, — повторил коммерческий директор, демонстрируя ключ с большой красной биркой. — Бирка «Киото», красная. Это — наш. А у вас общий ключ, с синей биркой, висит в секретариате.
— Где висит, я знаю, — снова кивнул Борис.
— Тогда не смею задерживать. — Усмехнувшись, коммерческий директор театральным жестом указал на приоткрытую дверь.
На обратном пути Борис повстречал возвращавшегося из курилки Володю и сообщил, что не нашел ключа. Странно, но такое пустяковое происшествие вызвало у Бориса беспокойство. Возможно, повлиял пикантный характер возникшей неувязки.
— Да? — Володя легонько щелкнул себя по уху и поморщился. — Плевать. Кто-то забыл выложить из кармана.
— И как теперь?
— Да тебе-то что? Ты ведь сходил? — пожал плечами Володя и добавил с какой-то странной интонацией: — Ль-леха!
— Какой Леха?
— Ну, это присказка из анекдота. Приходит комиссия в психушку. Посмотреть, нельзя ли сократить поголовье психов на казенных харчах. Ну, идут по коридору, смотрят: псих идет. Стой, как звать? «Ль-леха!» — отвечает. Ну, они с ним к главврачу. «Главврач, — спрашивают, — почему здоровые ребята в больнице?» «А кто здоровый?» — удивляется главврач. «Вот, — показывают они, — этот парень!» И спрашивают у парня: «Ты ведь здоровый?» — «Ль-леха!»
Борис уже слышал этот анекдот в другой редакции, но засмеялся из вежливости.
— Так вот, — продолжил свою мысль Володя, — когда не знаешь, что ответить, или кто-нибудь пристает с умными вопросами — «Леха!», и пусть понимают как угодно.
— Понятно.
— А что до ключа, так его вечно кто-нибудь забывает вернуть. Но он ведь не единственный. Есть еще ключ в коммерческой дирекции, в бухгалтерии. Ничего смертельного. Пойдем обедать.
ГЛАВА IV
Тот же день послал Борису нечаянную встречу с бывшим однокашником. Выйдя из столовой, он нос к носу столкнулся с парнем, лицо которого показалось невероятно знакомым. Обычно, когда у Бориса возникало подобное чувство, но имя человека не приходило на ум дольше двух секунд, он предпочитал списывать эту встречу и выбрасывать ее из головы. Мало ли где можно увидеть запомнившееся лицо? Его обладатель мог засветиться на телевизионном экране, запомниться по фотографии в журнале, встретиться в метро, в конце концов. Всех не упомнишь, да и ни к чему это!