Конторщица
Шрифт:
Следующим пунктом моего производственного вояжа стал кабинет Ивана Аркадьевича.
Отчитавшись о проделанной работе, я согласовала участие Зои Смирновой в завтрашнем мероприятии и заторопилась обратно в кабинет.
Уже на подходе к кабинету я услышала душераздирающий крик Аллочки.
Глава 16
Вечерняя улица густо и одуряюще благоухала цветами. Трава на газонах перла вверх так яростно, что ее не успевали подрезать. Газон между Домом пионеров и райкомом партии по площади, на мой взгляд, равнялся примерно Люксембургу, а по консистенции напоминал
Город потихоньку начинал готовиться к праздникам, и над проспектом уже растянули огромный транспарант:
Труд в СССР — есть дело чести, славы, доблести и геройства!
"Ага, а еще труд создал из обезьяны человека", — утомленно отреагировала я. — "Если принять данный тезис за аксиому, то мы с Аллочкой и Алевтиной Никитичной теперь, как минимум — боги: остаток дня и еще кусок вечера отпахали прям ударно так, по-стахановски".
Я невесело брела домой, плечи и спина жутко болели, пудовые руки-ноги отваливались, а голова разрывалась. Зато в копилку дела чести, совести и геройства я могла бы удовлетворенно добавить, что мы рассортировали всё "по полочкам" и подготовились на завтра. Если же откинуть физическую усталость, то поводов для плохого настроения не было. Но все равно внутри меня словно грыз какой-то червячок.
Я прокрутила все события сегодняшнего дня и, наконец, опять вспомнила один странный эпизод: я шла по коридору и услышала аллочкин крик, когда я вбежала в кабинет — Аллочка моментально заткнулась. На вопрос, что случилось, она ответила, что, пока не было Алевтины Никитичны, она хотела вытереть пыль на одном из тюков с документами и на нее упал огромный паук.
Ну, это я прекрасно понимаю. Сама боюсь всевозможных тараканов, пиявок и прочих крокозябриков со страшной силой. Так что объяснение можно было бы принять. Если бы не одно "но". Аллочка объяснила все логично и даже местами взволнованно, но при этом в глаза не смотрела и при абсолютной бледности лица щеки и уши у нее пошли красными пятнами. А еще я заметила у нее в кармане очертания как попало сложенного листка. Хотя, может, я ошибаюсь и листок этот смятый она с собой носит постоянно, а кричала действительно из-за паука?
Размышляя таким образом, я добрела до своего двора.
У моего подъезда три первоклашки играли "в резиночку". Две держали, а третья, самая тоненькая, с конопушками и большими бантами — прыгала. Высоту резинки они уже подняли на уровень "по пояс", но малявка все равно как-то умудрялась прыгать. Ее смешные косички весело подпрыгивали в такт, и я даже остановилась полюбоваться мастерством малолетней попрыгуньи, сама в детстве никогда выше, чем "до попы" пройти не могла, а она легко прошла. Причем остальные мелкие подняли крик, что "был заступ" и заставили ее перепрыгивать заново. И опять она с легкостью все прошла.
Я восторженно, с умилением, наблюдала, когда меня окликнули по имени.
Я оглянулась — соседка баба Варя сидела на своем "дежурном" месте — на лавочке у подъезда.
— Добрый вечер, — устало поздоровалась я и приветливо улыбнулась.
— Добрый, добрый, — закивала баба Варя, не поддержав мою улыбку, и сходу выдала. — Вот ты на работе всё сидишь, Лида, а к тебе тут приезжали.
— Племянник двоюродной тети мужа сестры из деревни? — не смогла не съёрничать
— Да нет же! — укоризненно покачала головой старушка и всплеснула руками, — опиюс приезжал.
— В смысле опиюс? — удивилась я и чуть не выронила сетку с продуктами, — он же знает, что Ольга отсюда выехала.
— Да нет, к тебе он приезжал, — неодобрительно посмотрела на меня баба Варя, мол, смотри, девка, допрыгаешься.
Мда уж…
Надо было, наверное, таки сходить к нему. А то теперь все соседи чёрте в чем меня подозревать будут.
И что ему так прям срочно от меня надо?
Квартира, как обычно, встретила меня уютным покоем.
Я включила моментально загудевшую колонку (от Зинаиды Валерьяновны, видимо, осталась, в нашем доме горячей воды не было, но я точно не знала — это потому, что ее отключили на летний сезон или вообще, не было. В коммуналке на Механизаторов, на кухне, был старый титан, который топили дровами или углем).
Пока вода грелась — решила разобрать продукты и по-быстрому сделать ужин.
Яйца я поставила вариться — возьму завтра с собой, раз буду там жить, то ужинать чем-то же все равно надо. Докторская колбаса и плавленый сырок отправились в холодильник — это на завтрак, остатки тоже прихвачу на работу. Я добавила на разогретую сковородку немного масла и выложила две купленные по дороге в кулинарии котлеты. В отличие от бывшего лидочкиного супруга, я люблю котлеты просто так, с хлебом. Поэтому гарнир решила не делать. А еще у меня в холодильнике оставался вчерашний винегрет, очень вкусный, между прочим. Как раз на ужин хватит. В общем, шикарное у меня сегодня меню.
Когда котлеты достаточно подогрелись, я выложила их красиво на тарелку и приступила к еде.
Я вяло жевала кусок котлеты, и она мне была никакая. Видимо, в кулинарии сегодня плохая смена, что ли. В общем, доесть я так и не смогла и выбросила в мусорное ведро. Но поужинать все равно надо — поэтому я достала из холодильника отложенную на завтрак докторскую колбасу. В СССР в это время колбаса была еще настоящая, очень вкусная, сочная, из натурального мяса. Я отрезала большой кусок и впилась зубами. И опять она мне показалась "никакой", безвкусной. Винегрет тоже "не зашел" и отправился в мусорное ведро.
Да что же такое со мной происходит?! Только заболеть не хватало!
Я сунула подмышку градусник и поставила чайник на газ.
Когда глянула на градусник — температуры не было. Тогда что это?
"Все страньше и страньше", как говорил один небезызвестный персонаж.
Есть все равно хотелось, но что-нибудь эдакое. В общем, порыскав "по сусекам", в результате я сделала себе такой вот бутерброд: намазала кусок хлеба остатками масла, на котором жарила котлеты и сверху густо посыпала найденной среди приправ югославской "вегетой". Этот бутер я схарчила с таким удовольствием, смакуя каждый кусочек, что аж сама удивилась. Но мне было так вкусно, что сделала еще один такой же и тоже сожрала его враз.
Покончив с ужином, решила вынести мусор. Вечером, конечно, выносить мусор — плохая примета, но за ночь выброшенные котлеты и винегрет испортятся и завоняют мне всю квартиру. Поэтому схватила ведро с мусором и отправилась к контейнерам.
Раньше к нам во двор приезжала мусорная машина и все соседи к этому времени старались быть дома, чтобы вынести мусор вовремя. Но со временем, многие, особенно, кто на работе, могли не успевать. И Иван Тимофеевич добился, чтобы у нас был свой мусорный контейнер.