Контра
Шрифт:
"Ну что же, — думал князь, с внешней, благостной отрешённостью, смотря в спину своего верного кучера, — спасибо островитянам, за то, что так хорошо поработали на поприще рекламы своих, ну и, конечно же, моих "игрушек". Мне это сильно помогло. Ведь в самый трудный момент становления моей артели, пусть с трудом, но удалось компенсировать все материальные затраты. И всё же, с завтрашнего дня, необходимо немного уменьшить выпуск продукции моим оружейным цехом и нужно подумать, чем расширять ассортимент ширпотреба. Я не могу себе позволить такую роскошь, как работать на склад…".
Увлечённый этими мыслями, граф Мосальский-Вельяминов не обратил внимания на то, что его шарабан въехал во двор арендованного для него дома. Нет, он видел, как экипаж замедлил своё движение, как лошадка свернула и вошла в приглашающе распахнутые ворота, но не желал отвлекаться
Шаг через порог, вдох и… знакомое ощущение, в ветхом, давно требующем ремонт доме стоял запах старости. Нет, не древней постройки с её запылённым воздухом, это было нечто совсем другое. Обычно, такое специфическое амбре, витало там, где жили весьма пожилые люди. В итоге, так оно и оказалось. Хозяевами этого "дворца" были две сухеньких старушки — сёстры, древний старик, не то что не покидающий своей постели, но уже несколько дней никого не узнающий — муж одной из бабулек. Как немного позже выяснилось, хозяева имели несчастье пережить своих детей, так и не дождавшись рождения внуков. Также, по дому суетились три верных дряхлым хозяевам служанки, в возрасте от тридцати, и где-то до сорока с лишним лет.
Такое соседство с несколькими хозяевами, из-за возраста склонных к бессоннице, совершенно не подходило для безопасного проведения акцией. Будет слишком много свидетелей их ночного исчезновения из дома — хотя, для провала, хватило бы и одного. Подвёл Михаил, со своим поспешным выбором. Так что, граф уже хотел дать команду собираться и покинуть этот дом, перенеся "мероприятие" на другой день. Была даже придумана причина такого скоропалительного решения. Мол, он, удачливый коммивояжёр Стёпка Дормидонтов и его люди, желают обсудить свои дальнейшие планы, подальше от посторонних ушей и поэтому, ночью могут немного пошуметь. А беспокоить таких почтенных людей им как-то неудобно. Дело спас Пётр, переговоривший с прислугой, сославшись на ту же "легенду". И о чудо! Женщины, желая "ухватить за хвост", ускользающий из их рук барыш, согласилась пустить постояльцев в свой небольшой флигель, стоявший в дальней части двора и какая удача, имеющий второй, отдельный выход на улицу. Так что примерно через час, ушлая прислуга, на всякий случай, вынесла из флигелька все свои ценные вещи, перестелила в нём все три постели, устроив дополнительные лежаки, на принесённых из хозяйского жилища лавках, конечно же, взяв за это дополнительную плату. И ещё. Сообразительные бабы, накрыли в самой большой комнате шикарный стол. Предварительно сбегав в ближайшую харчевню, где вдоволь накупили еды и алкоголя. И снова, сделано всё это было за счёт постояльцев и сколько монет "прилипло" к ручкам двух "посыльных", никто и не собирался задумываться. Все эти махинации, можно подытожить такими простыми словами: "Условиями пересмотренного договора, все стороны, остались весьма довольны". — Да, ещё одна маленькая деталь, из флигеля, наблюдать за домом танцовщицы, было более удобно. Но этот факт, никто не афишировал.
Стемнело. В хозяйском доме, погас свет, во всех комнатах, по крайней мере, со стороны флигеля не светилось не одного окна. Вот и постояльцы, уже с час, как приступили к отработке официальной программы, какую от них ожидали "добрые" арендодатели. Гайдуки изображали некое подобие бурной "беседы", с радостными, или возмущёнными выкриками, но стараясь при этом не сильно то и шуметь. Незачем вынуждать не вовремя разбуженных, а поэтому особенно злых соседей призывать на помощь служителей правопорядка. Так что, всё шло так, как и задумывалось. Почти всё.
В комнату занимаемую графом, кто-то постучался, и из-за двери послышался тихий голос Петра:
— Александр Юрьевич, это, разрешите войти.
— Входи Петя. Чего ты там высмотрел? Какие у тебя новости?
— Так это. Акромя этого гада, в дом танцовщицы ещё люди подходят — с осторожной оглядкой. А только что, к ней подъехала тяжелогружённая карета. Ну, это… Я так подумал по тому, что видел, как тяжко её тащила лошадка. Вот из неё, из кареты той, под покровом ночи, приехавшие на ней люди, перенесли в дом один большой, тяжеленный сундук, и несколько малых. Вот.
— Молодец Петруха, благодарю
— Рад стараться!
— Да не кричи ты так, не то всю округа разбудишь. Значит так десятник, раз всё так кардинально изменилось, слушай новую вводную. Акцию не отменяем. А из-за того, что нас так мало, а противника больше…
Время ползло неторопливо, как старая умудрённая жизненным опытом черепаха, с величественною неспешностью, и также не торопливо, оно преодолело условный рубеж — полночь. Как и положено, в это время суток, во дворе дома, арендованного мадмуазель Жоржеттой было тихо. То бишь, царила тишь и благодать, только где-то возле сарая сверчит одинокий сверчок, да вдалеке, лениво брешут дворовые собаки, то одна немного полает, то другая гавкнет ей в ответ, то третья, выдержав театральную паузу, подаст свой басовитый голос. Единственными кто не вписывался в эту идиллию, были четверо одетых во всё чёрное мужчин, притаившихся во тьме почти непроглядной ночи. Они прятались от посторонних взглядов в укромных, самых тёмных закоулках небольшого двора и как свойственно любому человеку, время от времени шевелились, выдавая этим своё присутствие. Но стоило скрипнуть входной двери дома, как все они замерли, один, находящийся ближе всех к крыльцу, даже затаил дыхание.
Не догадываясь о присутствии посторонних людей, на крылечко вышли двое молодых парней, и тихонечко притворили за собою дверь. Они немного постояли, наслаждаясь полуночным покоем. Но вот, один из них засуетился, раскурил находящуюся в его руках трубку и протянул её своему другу. Сделав поочерёдно несколько затяжек, и удалив первый никотиновый голод, парни продолжили обсуждать начатый ещё в доме спор:
— Всё равно, не понимаю я тебя, Волгин. — сипло говорил самый низкий из этой парочки. — Ты если что-то вякаешь, то гуторь только за себя.
— А чо?
— Да ни чо. Коли тебе гроши непотребны, то не гуторь такое за меня с Сявой. Я быть может, тоже не люблю нашего канцлера. Но поверь, порешить его ради одного лишь удовольствия, это не по мне. За спасибо рисковать и кидать в него бомбу, я не собираюсь. А ты…
Договорить в чём подельник был не прав, сиплый не успел. За спинами курильщиков возникли тёмные тени, синхронно, слитным движением закрывшие ладонями в перчатках рты, сразу обоим собеседникам и одновременно вонзившие холодную сталь в их сердца. Даже не верится, что это убийство совершили не привыкшие снимать часовых пластуны, а так, дилетанты пусть и имеющие небольшой опыт умерщвления себе подобных. Агонирующие тела ещё трепетали в крепких объятьях своих палачей, а другая пара черных силуэтов, уже "скользнула" в недра одноэтажного дома.
Первым, кого увидели гайдуки, ворвавшись в коридор, был крепкий, рыжий детина со свёрнутым набок носом. Он стоял лицом к распахнувшейся двери и на случай тревоги, сжимал в своей огромной руке палаш. А вот воспользоваться им, растерявшийся охранник не успел. Да и коридорчик был немного узковат для его оружия, ну и не ожидал мужичок появления столь шустрых, не званых гостей. Он только раскрыл рот, собираясь что-то выкрикнуть, но тут прямо в его грудь, влетел тонкий клинок стилета, брошенного с неимоверной силой. Странные возможности даёт человеку бешеный выброс адреналина. Дело в том, что здоровяка толкнуло с такой силой, что тот, попятившись, с грохотом упал на пол. На звук его падения не могли не отреагировать и из ближайшей комнаты, в коридор выглянул паренёк, с удивлением посмотревший на лежащего товарища, а затем на приближающегося к нему незнакомца в чёрном одеянии и растерянно спросивший: "А ты кто?" — ответом ему был удар ноги в пах и добивание кулаком в грудь, откинувшие вопрошающего обратно в комнату. И тут же, дом огласил девичий крик, который быстро прервался. А дальше, началось натуральное "избиение младенцев". Ворвавшаяся четвёрка мужчин, чьи лица закрывали чёрные вязанные шапочки с аккуратными отверстиями для глаз, охаживали всех кто подворачивался к ним под руку тонкими палицами (аналогом бейсбольных бит). Так что, весьма скоро, все кто находился в комнате, лежали на полу, "баюкая" травмированную конечность, или оглаживая те места, куда им попали в этой суматохе. Единственные кто избежал этой участи, это была Мария, она же мадмуазель Жоржетта и её худосочная служанка. Вот прислугу, выглядевшую более адекватной, и заставили вязать тех, кто лежит на полу. А отдавались приказы так, один из нападавших ткнул в служанку пальцем и поманил к себе, затем, указал на брошенные кем-то на пол обрезки верёвки, и на госпожу. Однако из-под маски, прозвучала не человеческая речь, а невнятное мычание.