Контра
Шрифт:
— И что ты предлагаешь?
— Я объявляю вендетту, то есть месть. А это блюдо, подают холодным. Спасибо Михаил, ты подарил мне цель и смысл дальнейшей жизни. По крайней мере, на ближайшее время.
— Так ты что, до этого разговора желал свести счёты с жизнью?
— Не дождёшься. Просто у меня был потерян к ней всякий интерес. Так, поплыл по течению: работа — дом, пожрал — поспал и не более того.
— Так ты что? Ты решил его убить?
— Не знаю — не знаю. Думаю, что нет… м-м-м, вряд ли это хорошая идея. Если я его убью, то в этом будет мало толку. Буду думать… Блин, представляешь, в голове такой сумбур, что ничего не могу придумать. Ты вот что…, если сможешь…, ну то есть, не посчитаешь это подлым занятием, держи меня в курсе всех его грязных делишек, в том числе и о его потугах на революционном поприще.
В Сашкиной голове и в самом
Ещё через час, может быть немного позже, к Александру заглянул Михаил и застал своего друга сидящим за столом и полностью погружённым в какие-то, только ему понятные расчёты. И именно по этой причине, на появление гостя, Сашка никак не отреагировал. Миша тихо вошёл, буквально на пару небольших шажков и, остановившись, удивлённо осмотрелся. И то, что он увидел, его сильно удивило. На большом письменном столе, и вокруг него, был настоящий творческий беспорядок. Такая ассоциация у молодого человека возникла оттого, что все листы бумаги, увиденные им, были аккуратно расправлены, зафиксированы по углам различными канцелярскими предметами и сориентированы так, чтоб сидящий за столом человек, при желании мог без лишних перемещений прочитать эти чертежи. Увиденная картина сказало многое и окончательно расставило все точки над i.
"Так вот кто этот загадочный инкогнито, он же талантливый оружейник-изобретатель. — с трудом справившись с удивлением, подумал граф Мусин-Елецкий. — И вот почему Алексу удавалось так долго держать его имя в секрете. Ай да Сашка, ай да сукин сын. Как он лихо скрывал свой дар. А ведь во время учёбы, ни в чём не проявлял своё увлечение огнестрельным оружием. Или ту же склонность к математике, а сейчас, вон как оперирует какими-то непонятными формулами".
— Тебе чего? И что ты тут делаешь? — вопрос прозвучал настолько неожиданно и строго, что погружённый в свои мысли Михаил, вздрогнул всем телом.
— Так это… Ты так быстро ушёл с прогулки, ничего не объяснив. Затем заперся в своём кабинете, как какой-то отшельник, даже не вышел к обеду. Вот я и обеспокоился о тебе. Ведь это я привёз тебе не очень хорошую весть. Время идёт, уже стемнело, а ты всё сидишь при свете керосиновых ламп, и кроме как на завтраке, к еде больше и не прикасался.
— С чего ты так решил?
В ответ, Миша только кивнул на подносы с так и нетронутой едой. А его друг, с недоумением уставился на давно остывшую кашу с яйцом и грибами. Посмотрел и тихо проговорил: "Странно. И в самом деле, судя по тому, как сильно потемнело, я работаю весьма долго — увлёкся… А есть так и не хочется".
— И не мудрено, — с укором в голосе ответил граф Мусин-Елецкий, — ты сбежал от действительности в свой инженерный мирок, позабыв даже о том, что обязан заботиться о своём теле.
— Неправда. Я никуда
— Тогда ненадолго прерви своё занятие и поешь. Ведь твой организм, для полноценного существования, нуждается в регулярном питании.
— Да-а-а. В твоих словах есть логика. Уговорил. Надеюсь, ты составишь мне компанию.
— Нет, спасибо, я только что отужинал. И встав из-за стола, сразу же направился к тебе. Вижу, что я сделал это не зря.
Когда хмурый, уставший от долгого сидения над чертежами Сашка присел на лавку и принялся вяло "ковыряться" ложкой в тарелке с кашей. Михаил не совладал с одолевающим его любопытством и, кивнув в сторону стола, поинтересовался: "Алекс, можно полюбопытствовать? Я с твоего разрешения посмотрю бумаги?" — "Смотри. Только помни. Все, что там начерчено, является нашей коммерческой тайной. И ты, как мой компаньон, не меньше меня заинтересован в её сохранении".
Невозможно описать степень удивления Михаила, когда он, заглянув в первый же чертёж, пусть с трудом, но смог распознать изображённый на нём пистолет. Однако начерченное на бумаге оружие имело совершенно непривычную форму. Отсюда возникло новое желание — задать вопрос: "Александр, а ты уверен, что эта новая конструкция оружия будет нормально функционировать?" — Только задать его, граф не успел. В дверь кто-то постучался и через пару секунд, после разрешения войти, в кабинет заглянул взволнованный Протас.
"Михаил Николаевич, — немного растерянно проговорил отставной солдат, — ваша светлость, тут это, от вашего батюшки примчался человек, добираясь до нас, он так поспешал, что чуть не загнал своего коня. Он привёз вам какой-то запечатанный конверт. Ваша светлость, ещё, он балакает, что Турка объявил нам войну. Уже идут бои".
Прочитав послание отца, Михаил извинился и уехал из имения друга. Он так и не узнал, что Сашка не изобретал никакого нового оружия, всё было намного банальней, он старался воспроизвести по памяти револьвер Нагана, точнее максимально приближённую к оригиналу копию, с системой обтюрации пороховых газов и глушитель к нему. Нужно это было для того, чтоб во время ночной акции возмездия, в доме, где будет ночевать князь Шуйский, на улице, или в самом помещении не было слышно никаких выстрелов. Впрочем, на следующий день, план осуществления мести кардинально поменялся. Но это произойдёт только завтра.
Глава 29
Уже второй день, Павловский пехотный полк, в котором служил Сеня Юрьев, вгрызался в землю. Нещадно палило солнце, позабыв о том, что сейчас на лето, а середина весны. Ещё и по этой причине солдаты обливались потом. Служивые копали рвы и насыпали брустверы укреплений, которые их командиры называли чудными словами: флеши, люнеты, батареи [37] , на которых артиллеристы устанавливали свои пушки. Казалось, что этому каторжному труду не будет конца и края — закончили в одном месте, переводят на другое укрепление. А тут ещё, с сегодняшнего утра, послышались частые раскаты грома и грохотали они более часа, если не намного дольше, хотя на небе не было ни не то, что тучи — не единого облачка. Бывалые солдаты, иногда прерывая работу, вытирали со лба пот и, посмотрев с грустной тоской на юг, говорили: "Вон. Уже наши братишки с басурманином бьются, а мы здесь, в землицу закапываемся. Видать накопил турка силу немалую, раз мы здеся стали и вгрызаемся в землицу". — После чего, они снова начинали копать сухой грунт, или носить выкопанные из него камни, заполняя ими большие плетёные корзины. В подтверждение их слов, появились первые, поначалу редкие повозки обозников, в которых сидели и лежали раненые солдаты. Они с осторожной медлительностью, чтоб не растрясти находящихся в них покалеченных бойцов, ехали по дороге, ведущей к Царьграду. Что не прибавило хорошего настроения людям, возводящим линию обороны. Спустя полчаса — не более, поток телег с ранеными усилился, в нём появились странные двухколёсные возки, которые везли чудные животные с тонкими ногами, длинной шеей и горбом на спине. Эти животины чинно вышагивали, осматривали округу, крутя своими подвижными головами и, величественной ленцой жевали "жвачку" — ими управляли местные жители, одетые в чудные одежды.
37
В середине и конце 1800-х годов батареями именовались артиллерийские фортификационные сооружения, поэтому я счёл возможным называть их также.