Контракт на молчание
Шрифт:
Надо что-то еще добавить, но всегда, когда дело доходит до поздравлений, моя, в сущности, неплохая фантазия сужается до горошины, подсказывая сплошь шаблонные фразы, которые даже произносить стыдно! И… я понятия не имею, как это изменить.
Так, ладно, поздравила. Теперь нужно что-то сделать. Что в таких случаях делают? Руку пожимают? Обнимают? Целуют в щеку, как Бриттани? Вот уж точно нет! Мои мучения Эперхарт, к счастью, разрешает сам, банально поднимая бокал. И почему я не догадалась? Мама, как ты могла не научить меня всем этим премудростям? Как?
Раздается мелодичный перезвон, но никто не делает
— Как вам остров, мистер Дексворт? — лениво тянет, к моему ужасу, босс. А я так надеялась сбежать!
— Прекрасен. Но было бы куда веселее, если бы Валери не приходилось замалчивать малейшие подробности по работе.
К моему удивлению, шпильку Эперхарт проглатывает легко и непринужденно. Даже объясняется:
— Вы сами видели, как на нас наседают. Увы, я бизнесмен, а не патриот, и в этом мы с господами военными расходимся во мнениях. Много лет они не оставляют надежду переубедить меня, но едва ли все сотрудники так тверды в своих принципах, как я сам. И, между прочим, молчать о должностях и ответственности нас вынуждает беспокойство о персонале. К слову, менеджеры под обстрелом в первую очередь, потому что знают большую часть наших контактов. Хуже будет, только если для показаний в суд вызовут непосредственно руководящий состав.
— Менеджеры? Но разве Валери брали не на должность личного помощника? — удивляется Клинт.
— С тех пор, как подписан арабский контракт, — она в рядах менеджеров. Но спасибо, теперь я убедился, что мисс Хадсон строго блюдет пункт о конфиденциальности.
Смерив Эперхарта убийственным взглядом и под смешок Бриттани, я перехватываю Клинта за руку — ту, что побывала на моей талии, — и увожу его от греха подальше. Босс у нас нынче грех, ага, такой вот каламбур.
— Классное платье! — вдруг кричит нам вдогонку Бриттани, обжигая мои щеки румянцем. Уж кому, как не ей, знать, что под него белья не надеть.
— Милая девушка, — неожиданно дает оценку Клинт, и я хмурю брови.
Бриттани мне совершенно искренне понравилась. Она не злая, как Сибил, смеется и на равных общается с гостями, подходящими для поздравлений, даже если это только маска. Будь мы в других обстоятельствах, я бы хотела иметь такую подругу, но… зачем Клинт это сказал?
— Хочешь заставить меня ревновать в ответ?
— Было бы неплохо, — улыбается он, ничуть не смущаясь тому, что его коварный план был раскрыт.
— А не выйдет, я тебе доверяю, — улыбаюсь я.
— Это ты меня таким образом учишь сознательности?
— Именно, — подмигиваю я, а сама сглатываю застрявший в горле ком. Потому что у Клинта есть причины меня ревновать, даже если он еще не понял, к кому. — Прости, любимый. Мне нужно хотя бы попытаться вывести пятно с жакета.
Это был предлог. Отчистить жакет я даже не надеялась, но совестливо намочила и действительно потерла пятно, искренне жалея, что не предусмотрела такой вариант и не взяла никакой запасной одежды. Так и пришлось бросить испорченную вещь в нашей с Клинтом каюте и направиться к выходу.
Погруженная в свои невеселые мысли и гулко стуча каблуками, я шагаю обратно к банкетному залу, но дохожу до конца коридора, сворачиваю, еще раз сворачиваю и буквально упираюсь в прачечную, которую точно еще ни разу не видела. Так. Если следующий работодатель спросит у меня, как дела с ориентированием на местности, я честно отвечу, что не в состоянии дойти от дома до работы без GPS-навигатора. Даже если это будет стоить мне потенциальной должности.
Стоит представить масштабы лайнера, как мне резко дурнеет. Да эта посудина пойдет на дно прежде, чем я разберусь, как добраться до банкетного зала, если уже сейчас заплутала! Ну ладно, это я преувеличила, но все равно до смешного нелепо. Я хватаюсь за мобильный и буквально лбом врезаюсь в обещанное Эперхартом отсутствие сигнала.
Так, дыши, Валери, дыши. Банкетный зал пятью или шестью ярусами выше твоей каюты, а значит, надо искать лестницу, а затем персонал. Уж его должно хватать. И почему ты всегда такая невнимательная?
Лестница, на мое счастье, находится довольно быстро, и, осторожно цепляясь за перила, ибо не хватало только подвернуть ногу, я поднимаюсь по узеньким, неудобным ступеням. Пятью палубами выше я испытываю искреннее, незамутненное облегчение. Не убилась, не разбилась, теперь нужно идти на свет и звук. Все просто.
Решив для себя задачку века, я бодренько шагаю вперед к очередной лестнице и… упираюсь в какой-то канат. Преступно подныривать смысла нет: лестница за ним тоже перекрыта, причем на этот раз не просто ниточками. Серьезно, это только в фильме про Титаник все открыто, доступно, а в носовой части корабля можно встать, раскинув руки, не обходя миллион препятствий.
«Так, значит, следует обойти, и лучше через помещения. Там могут быть люди», — решаю я снова и открываю ближайшую дверь. За ней, к моему облегчению, голоса. Ура! Я радостно ныряю внутрь, оглядываюсь. Это вроде как бар, но сейчас он закрыт, потому что гости уже развлекаются и напиваются палубой выше. Но персонал, очевидно, где-то тут есть, и мне все же лучше спросить, как правильнее дойти до банкетного зала. Блуждать в темноте по незнакомому судну — испытание моей удачливости на прочность. Либо платье порву, либо каблук сломаю. От жакета меня сегодня уже избавили, и не хотелось бы задействовать последнее, что осталось: бикини и парео.
С этими бодрыми мыслями я двигаюсь к дверце с небольшими круглыми окошками и пометкой «Только для персонала». Подхожу ближе и застываю, потому что за ней вовсе не разговоры или теперь уже не разговоры, а страстные стоны. И мне бы отпрянуть и не лезть в чужую личную жизнь, но я подошла уже слишком близко: взгляд так и примагничивается к мутноватому стеклу. Секунда на понимание, и кровь бросается к щекам.
Мой босс-тире-тайная-эротическая-фантазия исступленно вколачивается в тонкое и податливое женское тело. Она распластана на металлическом разделочном столе. По болезненной худобе и разбросанным светлым волосам я узнаю Бриттани Лоуренс. Она обнажена полностью, он — одет, и это меня тревожит, как и остальная внешняя жесткость акта. Однако очень быстро становится ясно, что изгибается Бриттани вовсе не от боли. И чтобы не кричать, привлекая лишнее внимание, она закусывает зубами его палец, иной раз срываясь и выпуская, чтобы лизнуть. В такие моменты с ее губ срываются стоны. Их я и услышала.