Контракт на молчание
Шрифт:
— Неужели здесь вообще нельзя встать? — спрашиваю я, в очередной раз не нащупав дна. Пьянея от собственной смелости, закидываю руки на шею Райана.
— Нельзя, — насмешливо соглашается Эперхарт. — Бассейны для того, чтобы плавать, а за остальным — в спальню, — кивает он в сторону распахнутых дверей.
Разумеется, я краснею, но все равно счастливо запрокидываю голову, и не думая расцеплять рук. Поцелуй в шею становится отчего-то неожиданным. Из груди вырывается прерывистый вздох.
— В дом, — тотчас звучит приказом.
На этот раз я и
Спальня Райана мне уже знакома по прошлому разу, хотя не сказать, что я в ней многое запомнила: слишком нервничала. Хотя у меня и сейчас с этим имеются сложности: только в фокус попадает кровать с бесчисленными подушками, как у меня напрочь отключается способность видеть остальное. Неужели на меня так давит поступок по отношению к Клинту, что я до сих пор испытываю чувство вины за близость с Райаном? Или дело в чем-то еще?
Едва я насильно отдираю взгляд от кровати и поднимаю голову, как мои губы встречаются с мужскими. Видел, как я нервничала, ждал. Теперь не дает возможности опомниться. Но я хотела именно этого. Больше бежать не собираюсь.
Чертовски восхитительно. Перед глазами все плывет и темнеет, кровь шумит в ушах. Кожа становится невероятно чувствительной, каждая клеточка тела, касающаяся Райана, горит огнем. Как вышло, что человек, с которым мы пробыли вместе четыре года, так и не научился меня разжигать, а Эперхарту достаточно поцелуя, чтобы заставить умолять? И как я буду жить без этого, когда мое время выйдет? А оно выйдет. И мне нужно взять от него все. Вообще все, что Райан мне позволит.
Если бы только между нами не стоял ныне фальшивый жених и осуждение «Айслекса». Справлюсь ли я со всем этим?
Шумно выдохнув, Райан толкает меня на кровать и, не успеваю я опомниться, накрывает своим телом.
— Знаешь, чего я никогда не понимал? — задумчиво выдыхает он мне в рот и, будто не удержавшись, сильно прикусывает мою нижнюю губу. — Как после некоторых мужчин женщины остаются практически девственницами?
Кровь бросается к моим щекам. Между прочим, на этот раз от злости.
— Ты обо мне говоришь? — с досадой спрашиваю я. — И вовсе это не так.
Но Райан внимания на мои слова не обращает.
— С одной стороны, безумно хочется делать с тобой такое, что окончательно отучит краснеть. С другой, это очень освежающее разнообразие. Сейчас уже никто не краснеет.
— Я сейчас уйду.
— Ты в курсе, что румянец у тебя выступает даже на спине? И груди.
Я упираюсь локтями ему в грудь и с силой отталкиваю. Вот уж чего я не прощаю, так это разговоров о своей способности краснеть. К моему удивлению, Райан отступает без сопротивления. Чувство мрачного удовлетворения смешивается с разочарованием во взрывоопасный коктейль. Сложные мы существа — женщины.
Но бдительность я потеряла слишком рано. Мне следовало догадаться, к чему он завел этот разговор. Потому что едва я слишком увлекаюсь попытками привести свой внутренний мир к некоему равновесию, как между сведенных бедер втискивается мужское колено, а мгновением позже внутренней части бедер касаются губы.
— Нет! — в панике восклицаю я.
— Ну слава богу, а я уж думал, не дождусь твоего коронного «нет».
Не знаю, как ему так ловко удается перемежать слова с поцелуями, но болтовня каким-то чудом распаляет даже сильнее молчания. А я привыкла молчать. Клинт говорил, что это его сбивает.
— Так что теперь?
— Душ! — восклицаю я как самое очевидное.
— Да, конечно, как же без него, — иронично тянет Райан и, вопреки этим словам, накрывает губами…
Из моей груди вырывается стон. Тело сводит судорогой, заставляя изогнуться, приподняться, вцепиться ему в волосы. Господи помоги, для чего я делаю это? Нужно все наоборот. Нужно — оттолкнуть. Еще одно долгое движение языка, и я снова падаю на подушки. Вообще все позабыто. Кроме одной-единственной потребности, имя которой — Райан. Я начинаю опасаться, что мне никогда не будет достаточно этого мужчины. Он — причина моего бесконечного голода, самого сладкого сумасшествия.
Он оставляет меня в покое распаленную и неудовлетворенную, а еще окончательно смущенную. Все перепуталось и в голове, и в теле.
Толчок, и я, вскрикнув, оказываюсь его снова. Рвано, пьяно, жадно я тянусь к его губам языком, но не получаю того, что хочу, потому что новый удар изнутри выжигает все мысли, замещая их потребностью стонать. Именно с Райаном я впервые поняла, что не такая уж нежная и хрустальная, как думала. Но вместе с этим меня топят и сожаления. Возможно, он меня изменил, а я его? Я для него никто, просто забавная симпатичная мордашка, с которой будет интересно поиграться и отдать назад. Клинту.
Сознание уже теснит знакомое тягостное марево, но у меня достает контроля загадать: пожалуйста, если я для него хоть что-то значу, пусть он издаст хоть какой-то звук. Стон, крик, рык, да хоть ругательство — неважно. Только не вздох, коего я удостаивалась до этого.
Я всматриваюсь в лицо Райана, стараясь уловить момент. Сейчас для меня это важнее всего. Но неминуемо проигрываю и проваливаюсь в гулкую пустоту удовольствия. Мне не хочется кричать, не хочется отдавать ему больше, чем он готов подарить мне, но ничего не выходит. Даже прокушенная губа не помогает сдержать мольбы и стоны. И во всем этом я опять одна. Ни единого звука, он как будто даже дыхание контролирует.