Контракт
Шрифт:
– Вот это, пожалуйста. Хотелось бы взглянуть на него.
Кэтрин подняла на меня взгляд.
– Я не понимаю.
– Это подарок, Кэтрин.
– Зачем?
Я пожал плечами.
– Потому что ты его заслуживаешь. – Я тронул конверт с договором. – Ничего из этого не произошло бы без тебя. Я хотел сказать «спасибо». – Добавил я совершенно искренне. Было важно, чтобы она поверила мне – чтобы поняла, я прекрасно осознавал, как много она для меня сделала.
– Оно прекрасно.
– Надень его.
Она
– Оно впору!
Потянувшись, я взял ее за руку и стал разглядывать. Оно хорошо сидело на пальце и идеально ей подходило. Я опустил ее руку на столешницу, неловко поглаживая.
– Тебе нравится?
– Оно… – Ее голос был хриплым. – Оно великолепно.
– Я подумывал о серьгах, но заметил, что у Дженны и Лоры есть кольца на правых руках, поэтому решил, что и тебе понравится. Мы можем взять серьги, если ты их предпочитаешь.
Она отрицательно покачала головой.
– Нет. Оно идеальное.
Воздух вокруг нас пропитался вихрем эмоций. Она продолжала смотреть на свою руку и быстро моргать. О, Боже – она что, собиралась расплакаться? Из-за подарка? Я не был уверен, что смог бы выдержать ее слезы. Такого рода эмоции делали меня чрезвычайно нервным.
Я хлопнул в ладоши.
– Значит, хороший выбор. Приберегу сережки для другого раза. Может, на шестимесячный юбилей или еще что. Уверен, Гэвины отмечают такого рода вехи. Мне придется не отставать.
Она прочистила горло и слезла с барного стула.
– Полагаю, что так.
Я изумился, когда, вылив свой кофе в раковину, она остановилась у моего стула, накрыла ладошкой мою щеку и легонько прикоснулась к ней губами.
– Спасибо, Ричард, – пробормотала она и прошла дальше.
Я повернулся на своем стуле, чтобы проследить, как она поднимается по ступенькам. И лишь развернувшись назад, осознал, что моя рука накрывает лицо в том месте, где меня коснулись ее губы, будто я удерживал на своей коже ее поцелуй.
Как странно.
Глава двадцать четвертая
РИЧАРД
НАХМУРИВШИСЬ, ВЗГЛЯНУЛ на Пенни. Я был взволнован, ведь уже виденное нами ранее джазовое трио выступало сегодня на бис, но она весь вечер была отстраненной. Не единожды она поднимала руку, смахивая скатывающуюся по щеке слезу. Когда, забеспокоившись, я спросил все ли с ней в порядке, она поспешно отмахнулась от меня.
– Я в порядке.
И все же она казалось какой угодно, только не в порядке.
Я откатил ее назад в комнату, надеясь, что заранее заготовленное мной лакомство поднимет ей настроение.
Кэтрин упоминала, что в последние пару дней Пенни плохо кушала и казалась уставшей. Вечером ее сиделка сказала мне, что она лишь поковыряла ужин и съела только ланч, потому что ее кормила Кэтрин.
Я знал, что Кэтрин волновалась. Она подумывала
Моей любимой частью вечера было слушать рассказы Пенни о Кэтрин. Их было так много – некоторые из них Кэтрин уже и сама наверняка не помнила. Они содержали забавные, неловкие моменты, вызывавшие у меня смех.
Устроившись рядом с Пенни, я с улыбкой открыл коробку с пиццей.
– Вуаля!
Узнав, что после чизбургеров, пицца была ее любимым блюдом, я начал регулярно приносить их ей. В частном доме проблем из-за этого не возникало, и я заботился о том, чтобы на всякий случай снабжать и персонал. Однажды принес столько пиццы, что любой желающий постоялец мог ей полакомиться. В тот день я был героем.
Однако сегодня пицца была только для Пенни.
Она взяла кусочек, но даже не попыталась хотя бы надкусить. Со вздохом я забрал его и положил назад в коробку. Обхватил ее хрупкое запястье и потер нежную кожу ладошки.
– Пенни, в чем дело? Что случилось?
Она испустила протяжный выдох, звук прокатился по комнате и замер.
– Я устала.
– Хочешь, чтобы я позвал Конни? Она подготовит тебя ко сну. – Сегодня у Тами был выходной, но ей нравилась Конни.
– Нет. Я не хочу ложиться спать.
– Я не понимаю.
Освободив руку, она утомленно потерла ладонью лицо.
– Я устала от всего этого.
– Своей комнаты? – Если она хотела другую, то я все организую для нее.
– От пребывания тут. В этой… жизни, если ее можно так назвать.
Никогда не слышал, чтобы она говорила подобное.
– Пенни…
Она протянула руку и обхватила мою.
– Я забываю вещи, Ричард. Время идет, а я не знаю тот ли это день, что был минуту назад. Кэти навещает меня, а я не могу вспомнить, была ли она тут пару часов назад, пару дней или лишь на минуту вышла из комнаты. Порой я совсем ничего не узнаю и мне страшно. Знаю, что бывают дни, когда я не узнаю ее. – Ее голос дрожал, глаза блестели от слез. – Большую часть времени я сама себя не узнаю.
– Она здесь. Навещает тебя каждый день и даже если ты забываешь ее, она тебя помнит. Она остается с тобой и сидит рядом.
– Я для нее обуза.
– Нет, – настаивал я. – Ты для нее не обуза. Она любит тебя.
– Ты, должно быть, сердишься на меня.
– Что? Нет. Вовсе нет. Я люблю проводить с тобой время. Теперь ты часть моей семьи, Пенни. Ты стала ею после моей женитьбы на Кэтрин. – Стоило словам слететь с моих губ, как я осознал, что говорю правду.