Контратака
Шрифт:
Когда стихли приветственные возгласы, Тостиг поднялся на корабль, мы с Поющим последовали за ним. Когда мы подошли к пилотской кабине, я не выдержал.
— Тостиг, — сказал я, — мне нужно сказать вам кое-что!
Он спокойно посмотрел на меня.
— Нет, — ответил он, — не надо. Видите ли, я уже знаю.
— Знаете?
Тостиг улыбнулся.
— Я знаком с древними Сагами гораздо лучше, чем вы. Почти так же, как наш присутствующий здесь коллега, Мастер Цели. Разве не так, Поющий?
— Знания барона в области поэзии выше всяких похвал, — сказал Поющий. — Для непрофессионала, конечно.
— Разумеется, —
— Достаточно оригинальное, — ответил тот. — Я задал специальный код, который нужно ввести перед тем, как делать что-то другое. В противном случае начинает работать разрушающая программа, выводящая компьютер из строя раз и навсегда. Но откуда вы все узнали?
— Понятия не имею, — ответил Тостиг. — Просто подумал, что надо сделать вид, что мне все известно, и посмотреть, что вы на это скажете.
— Так вы обманули нас! — воскликнул Поющий.
— Один обман стоит другого, — ответил Тостиг. — Я знал о ваших планах в отношении меня уже давно. Мастер Цели. И уж, конечно, вы были в состоянии заверить моего простодушного друга, присутствующего здесь, что единственно, чего я действительно хочу, так это смерти на поле брани и славы в песнях.
— Я не должен был его слушать, — сказал я. — Тостиг, вы все еще можете улететь. Код, обезвреживающий разрушающую программу…
Тостиг властным жестом вскинул лапу.
— Нет, не говорите мне. Иначе у меня может возникнуть искушение воспользоваться им.
Мы недоуменно взглянули на него. Потом на лице Мастера Цели появилась угрюмая улыбка.
— Значит, я не ошибся в вас. Барон Тостиг!
— Вы знали меня лучше, чем я знал самого себя. Тот, для кого открыта душа всей расы, имеет ключи и к душе отдельного человека.
Мы последовали за Тостигом из космического корабля. При виде его халианские воины замолчали.
— Ребята, — сказал он, — корабль в порядке. Но нам он не понадобится. Слишком уж велика возможность, чтобы упускать ее. Мы выступим против всего вражеского Флота и всех вражеских наземных сил. Совершим величайший подвиг в истории Халии. Мы и так слишком зажились. Во мне проснулся берсерк, и я буду атаковать, даже если мне придется пойти одному. Найдется ли среди вас кто-нибудь, кто захочет присоединиться ко мне?
Поднявшийся оглушительный рев показал, что трусов здесь нет. Будучи истинными халианами, они не могли не увлечься великолепием геройской смерти под предводительством знаменитого военачальника и бессмертием в песнях.
— Сегодня, в ожидании предстоящей атаки, мы устроим пир, — сказал Тостиг. А ты, мой друг Иуда, ступай домой с миром и со всем моим уважением. Барон Тостиг держит слово. И захвати с собой этого Поэта, потому что его Сага должна быть сохранена для будущих поколений.
Поющий о Далеком Доме выпрямился во весь рост.
— Нет Тостиг, я не уйду. Ты сделал правильный выбор, единственно достойный героя. Но мое решение правильно для Поэта. Я останусь с тобой, буду свидетелем твоей последней битвы и напишу окончание своей Саги.
— Ты глупец, — сказал Тостиг. — Скорее всего, тебя убьют вместе
— Я подумал об этом, — сказал Поющий, — потому что надеялся на такой оборот событий и принял меры предосторожности.
Из-под длинного одеяния он вытащил небольшой механизм, в котором я сразу узнал обыкновенный кассетный магнитофон.
— Я сохранил этот образчик вражеской технологии, трофей нашей последней битвы, и записал на него всю Сагу, все, что написано до этого момента. Этот человек показал себя достойным доверия, для тебя — потому что оказался достоин дружбы, для меня — потому что смог понять глубину поэтической души халиан. Мы поняли друг друга, Иуда и я. Без сомнения, я переживу твою смерть, Тостиг — Бардам часто везет в этом. Тогда я закончу Сагу сам и найду способ передать ее в Коллегию Поэтов Халии. Но если мне все же суждено умереть, тогда прошу тебя. Иуда, чтобы ты нашел способ передать это на Халию, и они сами закончат ее.
— Я сделаю это, — сказал я — взял маленький магнитофон, положил его в карман, пожал лапу Поющего, обнял Тостига и отправился в путь.
Остальное хорошо известно всем членам этого военного трибунала. Нашим силам понадобилось два месяца на то, чтобы припереть Тостига к стене, и пришлось отдать много жизней, прежде чем он был убит в великой битве в Ущелье Мертвых.
Что же касается Великой Саги, то с грустью должен сообщить, что Мастер Цели не был мастером в области техники, даже столь простой, как кассетный магнитофон. Он умудрился включить его, и мигание красной лампочки уверило его в том, что вещь работает правильно. Но он, видимо, забыл отжать кнопку паузы, и поэтому, несмотря на это мигание, ни одного слова не записалось. К тому же, Поющему о Далеком Доме было не суждено выжить в битве и вновь напеть свою песнь.
То, что вы сейчас читаете — это моя скромная попытка пересказать историю славы Тостига. Я сделал для него все, что смог. Он был моим врагом, и он был моим другом, я предал его, как это предписывалось халианским обычаем, а теперь, в меру своих возможностей, спел его песнь.
Осталось рассказать немного. Действуя через посредников, я передал этот рассказ о своей встрече с Тостигом одному из представителей халианской Гильдии Поэтов.
— Метрическая форма не соблюдена, — сказал он, — и там рассказывается больше о вас, чем о Тостиге. Но мы благодарны вам за ваши старания. Мы принимаем вашу Сагу. Пусть она зовется: «Баллада о Бароне Тостиге». И да будет вам известно, что вы являетесь единственным чужаком, написавшим Сагу, которая была принята халианской Гильдией Поэтов.
Он подарил мне серебристо-серое одеяние Гильдии и остроконечную шапку барда. Они слишком малы мне, чтобы я мог их носить, но они висят на стене моего кабинета в Новом Иерусалиме. Каждый раз когда я смотрю на них, то вспоминаю Тостига. Даже если это и было предательством, то никто не судит меня строже, чем я сам.
ИНТЕРЛЮДИЯ
— В высшей степени странно, — согласился адмирал Мейер, переводя взгляд с экрана на ревизора. Смайт ожидал дальнейших комментариев, но их не последовало.