Контратака
Шрифт:
Да, паршивее места и не придумаешь для того, чтобы оборвалась едва начавшаяся карьера, подумал лейтенант. Дрожащей рукой он уже в третий раз проверил исправность переговорного устройства.
Когда он снова перевел взгляд на экран, халиане уже двигались на них, взлетая с зеленого шара, изображавшего на дисплее Вифезду. С напускным спокойствием, разглядывая врага, Ауро постарался представить, сколько самих халиан укрылось в этих кораблях. Известно, что они часто берут с собой пленных в качестве рабов. Сколько таких подневольных членов экипажа погибнет от огня своей же армии?
Боевой пост Ауро находился на запасном мостике управления. Случись что-нибудь с основным мостиком на корабле и центром управления в Порту, командование всем Флотом автоматически перейдет лейтенанту Нейбургеру, четырем кадетам и двум начальникам подразделения связи. Управлять огнем можно будет из отсека, прилегающего к машинному отделению. Уничтожение этих систем будет означать, что сам корабль разрушен. Сомнительным утешением служило то, что навряд ли данная система уцелеет, если противник поразит командные пункты в Порту и на корабле. Глядя на мониторы, протянувшиеся вдоль стены у него над головой, Ауро мог следить за действиями на командном пункте. Офицеры на мостике выглядели для Ауро образцом уверенности в себе и хладнокровия. Даже адмирал Дуан, облокотившийся на перила, отгораживавшие главный дисплей, говорил приглушенно. Жестикулируя, он втолковывал какие-то тактические нюансы капитану Аль-Хакайму. Тот поведет флагман, освобождая капитана Дюана для командования всей флотилией. Лейтенант едва подавил в себе желание ворваться в эфир с каким-нибудь выкриком — у него возникло вдруг безумное чувство, что, взорвав зловещую тишину, он не даст состояться сражению. Вместо этого он лишь заскрежетал зубами, стараясь пересчитать красные точки. Ему легче было думать о точках, а не о кораблях, напичканных тяжелым вооружением. Пожалуй, цифра сто пятьдесят была уж слишком оптимистической. Не исключено, что за последние несколько часов халиане получили подкрепление. Трудно было назвать точное число — халианские корабли не застаивались на месте, предпочитая сновать туда-сюда. Но постепенно лейтенант дошел до цифры сто девяносто три. Правда, он испытал некоторое облегчение, заметив, что по тоннажу большинство тянуло лишь на легкие корветы. Как обычно, не было ничего крупнее легких крейсеров. А выскочившая на экран сводка оставляла надежду, что таких крейсеров не больше двадцати.
Не в силах перебороть любопытство, лейтенант отважился запросить по командному пульту точное количество вражеских кораблей. На табло промелькнула цифра сто девяносто один. А в их флотилии насчитывалось не более семидесяти боевых единиц и всего один современный крейсер — флагманский корабль. Внезапно цифра с экрана пропала, и появилось лицо капитана Буханона, пристально его разглядывающего. Инструктор хмурился и укоризненно качал головой. За спиной его просматривались стены лекционного зала. А монитор над головой у Ауро показывал того же самого Буханона на командирском мостике. «Согласно инструкциям, командный пульт существует исключительно для приказов», — вспомнил Ауро. Предчувствуя, что наверняка найдутся охотники нарушить табу, Буханон ввел сюда соответствующую программу. Этот пульт Ауро сможет использовать только после специального указания или если другие мостики полностью выйдут из строя. Иначе возникает опасность передачи взаимопротиворечивых команд. Из-за такой ошибки можно проиграть сражение. Да, когда Буханон просмотрит запись работы приборов, не сносить ему головы. Ауро продолжил наблюдать за командным пунктом. Теперь Буханон что-то торопливо объяснял темноволосой женщине в форме командира — начальнику канцелярии Аль-Хакайма. Та слушала его, с важным видом время от времени кивая головой. Оценив размеры надвигающейся халианской армады, Ауро отвлекся от тягостных мыслей о грозящем ему наказании. Стоит ли думать о таких мелочах, если, очень возможно, ни он, ни Буханон просто не доживут до очередной переаттестации? Кадет даже испытал какое-то легкомысленное облегчение, как если бы знал, что судьба их предопределена, и потому он освобождается от всякой ответственности. Гудок клаксона вывел его из состояния эйфории. Обе флотилии замедлили свое движение — им хотелось растянуть до максимума время контакта с противником. Сам бой едва ли можно будет увидеть невооруженным глазом с планеты, за которую они рискуют своими жизнями. Как и в бою, руководимом Стоуном, несколько халианских кораблей оторвались от остальных. Они устремились туда, где должно было произойти столкновение. Ауро с ужасом вспомнил, что Стоун потерял почти половину своей флотилии. А у него шансов победить было куда как больше. Когда крейсер содрогнулся от залпа плазматической батареи, расположенной в передней части, желчь подступила к горлу, выплеснувшись из пустого желудка. Ауро задыхался от изжоги. Он услышал, как за спиной лейтенант Нейбургер набрала в легкие воздуха и задержала дыхание.
Две армады продолжали сближаться, и Флот на ходу начал перестраиваться в оборонную позицию, которую изложил им несколькими часами раньше Буханон. Халиане же мчались вперед, вообще не соблюдая никакого строя. Им не терпелось наброситься на противника. Вспомнив инструктаж, Ауро снова подключился к системному дисплею. Сначала ничего не было видно, потом он заметил одиноко мерцающую синюю точку, двигающуюся сверху. Ни одна красная точка не преграждала ей путь. Ауро стало не по себе, когда он понял — все неприятельские силы брошены на штурм боевых порядков, среди которых находился и его корабль. Буханон не одобрял методов капитана, командующего «Хейгом», находя его подход весьма неортодоксальным. Но молва о подвигах эсминца докатилась даже до Порта. Кадет пытался утешить себя мыслью, что по крайней мере он без малейших помех выполнит свою секретную миссию, хоть что-то пойдет по плану. Но это не помогало. Через некоторое время ряды Флота сомкнулись, и орудия «Гамильтона» умолкли. Корабли соединения выстроились в два шара — один внутри другого. И оказавшись во внутренней сфере, «Гамильтон» больше не мог стрелять, не подвергая опасности корабли передового эшелона. В следующие пятнадцать минут персоналу вспомогательного контрольного центра оставалось лишь следить за развитием событий на дисплее. Все молчали. Лишь когда гасла очередная синяя точка на экране, раздавалось чье-нибудь негромкое проклятие. Ауро был слегка удивлен отсутствием радостных возгласов, когда подбивали халианский корабль. Но потом и у него пропала охота радоваться. Теперь кадет сознался самому себе, что он напуган. Настолько, что даже обратился мысленно с детскими заклинаниями к Ней. Правда, слова молитвы он основательно подзабыл. Приятно было видеть, что на один подбитый корабль Флота приходится несколько подбитых халианских. Но при этом к противнику постоянно подлетали свежие силы. Когда корабли из внешней сферы получали сильные повреждения, они перемещались внутрь, где их на скорую руку латали. А на их место тут же вставали новые, которые получали преимущество над измотанными халианами. Ауро не сразу заметил, что почти половина халианской флотилии, включая наиболее тяжелые корабли, сосредоточилась на одном участке сферы. Загудела сирена, и «Гамильтон» вместе с тремя старыми крейсерами, набирая скорость, помчался к этой секции шара. Почувствовав вибрацию, Ауро понял — теперь «Гамильтон» тоже вступает в бой. Флагман был последним резервом Дуана. Если они не отобьют сейчас атаку, если во внешней сфере появится брешь, то все построение расколется. Потому что до сих пор на каждый флотский корабль приходилось по два халианских. К тому же корабли Флота теперь полностью окружены. Понятие скорости относительно. «Гамильтон» уже поднял ее до нескольких миль в час, двигаясь по орбите. Сейчас двигатели напрягались, изменяя вектор направления, так чтобы корабль вышел во внешний шар. У них ушло меньше минуты, чтобы занять позицию внизу наружной сферы. Но Ауро всегда вспоминал об этом так, как будто все тянулось не меньше получаса. «Гамильтон» и корабли сопровождения успели занять позицию прежде, чем подверглись атаке. В следующие несколько минут Ауро выстрадал немало — представьте, что чувствует человек, находящийся на борту вовлеченного в смертную схватку корабля, при этом не имея возможности повлиять на ход событий. Дважды корабль тряхнуло — это халиане наносили по защитной системе настолько сильный удар, что случайной ракете удавалось прорваться сквозь экран. Оба раза он ожидал сигнала тревоги, оповещающего, что мощная броня крейсера пробита, но этого так и не случилось. В конце концов могучие орудия крейсера охладили пыл халиан и их более или менее организованная атака захлебнулась. Около двадцати халианских кораблей и четыре флотских были подбиты менее чем за четыре минуты.
«Гамильтон», дав задний ход, покидал внешнюю сферу.
И в это время Ауро, наблюдавший на дисплее развитие битвы, увидел, что один из халиан несется прямо на них, набирая скорость. Теперь он переключил все внимание на командный мостик. Ему стало почти любопытно, как они справятся с этой относительно слабой атакой. Многие корабли, первоначально уведенные с поля боя для починки, уже вернулись в строй. Перемещения продолжались. Поврежденные корабли удалялись на безопасное расстояние, их заменяли боеспособные. Этот процесс нельзя было прерывать — тогда всех бы накрыли огнем.
Позже записи покажут, что произошло в тот момент — первая ракета, выпущенная по халианскому кораблю, ударила прямо в середину. И вместо того, чтобы просто подбить его, расколола корабль на пять кусков.
Два куска были разнесены вдребезги другими подоспевшими ракетами. Еще один разломился, улетев под действием суммарного вектора с поля боя. А оставшиеся два куска, поменьше, продолжали мчаться тем же курсом, что и рассыпавшийся корабль. Они обрушились на «Гамильтон», вгрызаясь в обшивку, и за счет силы тяжести снесли магнитный щит.
Куски не были достаточно крупными, чтобы полностью разрушить крейсер, но обладали достаточной массой, чтобы оставить по глубокой борозде с рваными краями в корпусе корабля. Одна такая борозда перерезала кабель, идущий изнутри по корпусу, разомкнув основную и запасную цепи, соединяющие главный мостик со всеми помещениями корабля. К изумлению Ауро, монитор на мостике вдруг озарился малиновыми аварийными огнями. Второй кусок прошел глубже, пробив переборки в шести помещениях. Никто в этих отсеках не успел надеть скафандр. Сорок семь человек мгновенно погибли от перепада давления. Семеро из них были задействованы в контрольной системе Порта. За ту минуту, пока вступал в действие аварийный мостик на «Гамильтоне», крупнейший корабль флотилии, расположенный под совершенно произвольным углом, набрал скорость, взмыв над внешним шаром. Увидев, или просто интуитивно почувствовав, что на некоторое время крейсер стал беззащитным, дюжина халианских кораблей ринулась на него. Некоторые были сметены все еще функционирующим плазматическим орудием и ракетами, выпущенными из работающих теперь в автономном режиме башенных установок. А оставшиеся десять, объединив свою мощь, в течение двух минут четырежды обрушивали на броню «Гамильтона» огненный шквал.
Лейтенант Нейбургер, наблюдающая за дисплеем, слышала, как у нее за спиной Ауро хриплым голосом твердит радиопозывные. Он снова и снова пытался вызвать на связь запасной мостик Порта и выяснить, взяли ли там на себя командование флотилией. Прошло еще секунд тридцать, ответа так и не последовало. Только после этого лейтенант ввела код, и управление шестьюдесятью одним кораблем Флота оказалось в их руках.
Это было сделано вовремя. Без единого командования циркуляция кораблей между обстреливаемой наружной и внутренней, защищенной сферой прервалась. Уже залатанные корабли томились в бездействии, не зная, где в них больше всего нуждаются. А покореженные корабли были вынуждены продолжать бой. Тщательно разработанная тактика Буханона уже грозила обернуться губительным для Флота хаосом.
У Ауро не было времени — ни чтобы как следует испугаться, ни чтобы ощутить чувство гордости за тех, кто воевал бок о бок с ним — эти люди не дрогнув приняли на свои плечи всю ответственность, начали отсортировывать корабли и восстановили контроль за ходом боя. Когда успех их усилий уже был налицо, «Гамильтон» поспешил укрыться в относительно безопасном внутреннем шаре. Ракета, ударившая в борт «Гамильтона», была выпущена с халианского корабля, затесавшегося между флагманами и кораблями сопровождения. Она не взорвалась, а воткнулась в судно под наклоном, и, пронзив несколько переборок, развалилась.
В отсек с аварийной системой управления словно выстрелили картечью. Сидящий ближе всего к той переборке, через которую влетели обломки ракеты, Ауро почувствовал, как что-то острое впилось ему в тело в нескольких местах — это было почище укусов виндлендских жучков. Все остальные были убиты или смертельно ранены. Только Нейбургер стонала, извиваясь в агонии, схватившись за живот. Ауро понял, что он уже ничем не сможет помочь этим людям и что единственный человек, способный отдавать приказы и вести сражение по плану, разработанному Буханоном, — это он сам.