Контрмеры
Шрифт:
— Но откуда такая синхронность?
— Полагаю, у виирай нет монополии на предвидение. А псичи не так разобщены, как мы предполагали. И я даже не знаю, что хуже: первое или второе.
Грайм медленно кивнул. Экраны контрольного центра, посветлевшие от сотен тысяч движущихся маркеров, подпирали перевернувшуюся картину мира вполне достаточным количеством доказательств.
— Что вы намерены предпринять? Не лично вы, а виирай?
— Это зависит от вас.
Вступление в разговор Ран'холь, похоже, оказалось неожиданным даже для Сарины и Дола Ремминира. Добившись общего внимания короткой паузой, мелькарийка продолжала:
— Я вижу два основных варианта сценария, отличающихся лишь мелочами. Если люди бездействуют, виирай придётся уйти. Отступить. И в самом скором времени армады, согнанные в систему, уничтожат здесь всё живое…
— Почему?
— Потому что Сарина права. Это фагоциты. В борьбе с инфекцией иммунная система обходится жёстко и с собой, и с организмом, частью которого является. Псичам не удастся полностью блокировать контакт наших рас, но если для оттягивания этого контакта им придётся распылить две обитаемые планеты, они пойдут на это без долгих раздумий. У людей таких планет-колоний многие тысячи. Парой больше, парой меньше…
— Чудовищно! — выдохнула Риель, переводя взгляд с экранов на виирай и обратно. — Только обладатели пси могут…
— Помолчите. От особы, лично ответственной, помимо всего прочего, за жертвы Второй Зачистки, я не желаю слышать подобного бреда.
Взгляд мелькарийки был прям и строг. Повысить голос она не сочла нужным. Однако Риель умолкла, словно ей в рот с размаху вогнали кляп. Если бы её молчание обеспечивал какой-нибудь пси-трюк, вроде избирательного паралича голосовых связок… о! Это было бы легко. А так… планетарный координатор словно на минуту вернулась в прошлое.
Уличённая во вранье. Хуже того: в глупомвранье. Унизительно!
Но у обладателей пси действительно нет монополии на хладнокровную жестокость. Если они, эти… псичи… действительно собираются уничтожить в системе Тримеля всё и вся, это не свидетельствует об их эмоциональной нестабильности и иррациональности их поступков. Скорее наоборот. Уж себе-то Риель могла молча признаться в том, что её геноцид таких масштабов тоже не слишком пугает. Для неё две уничтоженные планеты — не столько миллионы и миллионы прерванных жизней, сколько астрономические убытки, сопутствующие исчезновению потенциальных рынков. Каковой подход, если подумать, ставит её на ту же ступень морального развития, что и…
Ну нет! Это уж слишком!
— Итак, вы считаете, что при бездействии нас уничтожат. А если мы не будем бездействовать? — спросил Грайм со своей неизменной практичностью.
— Тогда вас всё равно уничтожат, — ответила мелькарийка. Таким голосом могла бы говорить бездушная пустота, простёртая в межгалактическом пространстве.
— Но?
— Но ваша смерть, вероятно, будет отчасти отомщена.
— Ясно. Риель, ты не могла бы отдать приказ о…
У БПА 013, висящей на орбите Душного Дыма, поменялись приоритеты. Но на этот раз программными кодами платформы жонглировал не взломщик из местных повстанцев, а цель располагалась не на орбите. Орудия БПА 013 уставились бездонной чёрнотой своих линз на поверхность планеты. Конкретно говоря, на Купол Тормах. После чего дали залп на полной мощности, с равной лёгкостью обращая в перегретую ионизированную плазму и пыль, и воздух, оказавшиеся на пути импульсов.
Одновременно с БПА 013 открыли огонь по мишеням на поверхности десятки других боевых платформ.
Настал час выпадения града пламенного. Час сухой грозы и гнева рукотворных молний.
Пол контрольного центра вздрогнул. Часть экранов погасла, большая часть оставшихся ослепла, демонстрируя лишь хаотичное мельтешение серых бликов. А весь главный экран заняло огромное мужское лицо, начисто лишённое признаков старения. Но и назвать его молодым было бы опрометчиво. Часть сознания Грайма отметила, что из всех присутствующих это лицо, как ни странно, больше всего напоминает лицо переводчицы — Сарины. Обманчивая «молодость» при тотальном самоконтроле, невероятный ум, непреклонная воля, проницательность…
Только одним мужчина на экране отличался от Сарины. Властность. Нет, даже не властность, а просто ВЛАСТЬ. Та, при которой мимолётное движение брови её обладателя важнее прямого приказа, слетевшего с иных уст.
— Я бы не советовал делать для них что бы то ни было, — разнёсся по помещению гулкий, отдающий сталью голос, шутя перекрыв всплеск шума, исходящий от перепуганного персонала. — И верить им, даже в малом, я бы тоже не советовал. Чужаки есть чужаки, как бы они при этом ни выглядели.
— Ваша чуждость много больше нашей, — усмехнулся Дол Ремминир. Похоже, его мало устрашило устроенное представление. — Но ещё важнее то, что ваше отчуждение — это ваш выбор, переиграть который вы не можете.
— Бегите, пока можете. Бегите.
— Вот это и есть настоящее объявление войны? — звонко спросила Сарина.
— Вы явились к нам, а не наоборот.
— Ложная риторика. Мы наносим ответный визит… и не угрожаем оружием.
— Восемь из одиннадцати ваших кораблей — боевые.
— В ваших армадах вообще нет мирных кораблей.
— Есть.
— Не те ли, что даже сейчас производят всё новых и новых боевых роботов?
«Они могут продолжать в таком духе бесконечно, а время уходит».
Умный костюм Грайма мог многое, пусть и без помощи пси, на одной лишь технике. Сосредоточившись, он превратил кусочек ткани на рукаве в миниатюрный динамик. Ничего из ряда вон, обычные пьезоэлектрические преобразования… правда, никогда раньше такого не требовалось, в штатных возможностях костюма это преобразование не числилось, и Грайм не мог быть полностью уверен, что трюк сработает.