Контролер

Шувалов Александр

И все-таки история, как говорят классики, сослагательного наклонения не имеет, а потому все случилось, как случилось.

Глава 8

– Такая вот джигурда вышла, – сокрушенно покачал головой Костя. – Едва, блин, разрыв сердца не заработал.

– Говори за себя, – вступил в разговор, вернувшийся из кухни Женя. – У меня точно инфаркт был, – поставил на стол поднос и упал в кресло. – Командир, у нас здесь валидола случаем нет?

– Зачем тебе?

– Веришь ли, до сих пор сердце колет.

–

А у меня руки трясутся, – скорбно сообщил Берташевич.

– Значит, нет, – догадался Сироткин. – Ну, тогда мы с Бертой по соточке, исключительно в медицинских целях.

– Максимум, по сто пятьдесят... – добавил тот, и они, дружно вскочив, помчались на кухню к холодильнику. Через пару минут вернулись, заметно повеселевшие, и тут же принялись за еду. Сволочи...

Впрочем, по порядку. В 9.58 клиент приехал в офис. В 11.23, когда он только-только принялся сопеть, раздался звонок. Несмотря на протестующие вопли партнерши, прервался, коротко переговорил, сказал: «Еду» и на всех парах рванул из офиса, даже не извинившись перед дамой за случившийся форс-мажор. Та, бросив ему вслед: «Козел», отправилась на кухню и принялась сердито греметь посудой.

Выйдя из офиса, фальшивый Вадим поймал частника и добрался до метро, доехал до «Смоленской». Выбрался из метро в начале Арбата, прошел мимо Макдональдса и направился к кафе на противоположной стороне. Женя с Костей двинули следом и едва не спалились, потому что...

– ...стоял у входа в кафе и внимательно так смотрел, кто идет. Хорошо еще, что я свернул к киоску за сигаретами, а то точно узнал бы.

– Дальше.

– Наш клиент прошел мимо него и зашел в кафе. Тот постоял еще минут пять и тоже, следом. Я – пулей во двор, позвонил оттуда Берте, чтобы тоже шел туда, сидел тихонько и не выходил, пока я не скажу.

– Так.

– Я вошел, устроился через пять столиков от этих двоих, заказал чаю с булочками, у них там выпечка классная.

– Очень ценная информация, а что они?

– Сделали заказ, нашему пиво принесли, а тому кексу – кофе. Ну, сидели, говорили. Наш ему что-то рисовал на салфетке.

– А потом?

– Потом наш ушел, а тот посидел еще минут десять, расплатился и тоже пошел на выход.

– А салфетка?

– Перед уходом положил в карман.

– Клиент, – вступил в разговор Сироткин, – когда из кафе вышел, протопал до Макдональдса и остановился. Постоял, покурил, подождал второго. Тот подошел, они еще немного постояли рядом, поболтали, потом наш пошел к метро, а тот следом в отдалении.

– Контрнаблюдение, – грустно проговорил Кирилл.

– Точно, – согласился я, и, обращаясь к Сироткину, спросил: – Он тебя засек?

– Думаю, нет.

– Думаешь или уверен? – уточнил Крикунов.

– Я уверен только в том... – начал было Женя, но встретив мой взгляд, постарался спрятать эмоции, – девяносто процентов, что нет. Не спорю, парень он зоркий, но я прятал физиономию под козырек кепки и, вообще, шел несколько в другую сторону.

– А Берту?

– Берта вошел в кафе рядом с еще двумя мужиками, а, потом, он его никогда

раньше не видел.

– Теперь, если можно, об этом красавце поподробнее. Откуда он тебя знает?

– Учились когда-то вместе.

– На притворщиков?

– Точно.

Да, значит, хвост за ним не пустишь, срубит на раз-два. В адрес по месту жительства и работы тоже не сунешься, наверняка, и там, и там установлены «секретки». Хреново.

– Небось, отличником был?

– Старался очень, все мечтал выбиться в асы. Когда нас разогнали, страшно расстроился, даже слегка запил.

– Данные на него помнишь?

– Стрельцов Владимир, только, толку-то с этого. У нас там имена-фамилии были сплошь служебные.

– Облом.

– Но... – тут Сироткин сделал трагическую паузу, – но так получилось, что спустя полгода мы с ним опять учились вместе. На курсах, помнишь такие?

Еще бы мне не помнить. От ...ского вокзала сорок минут на электричке. Дальше выйти из первого вагона, перейти через мост и сесть в автобус на площадке перед овощным магазином. Через три остановки покажутся железные ворота и КПП. Каждый из нас в свое время отучился там, кто год, а кто – чуть меньше.

– Вот там-то мы учились под нашими родными ФИО, а потому, – Сироткин прокашлялся и торжественно произнес: – Кремляков Виталий Николаевич, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения. Между прочим, москвич, я у него даже в гостях был.

– И где это?

– На Варшавке, возле театра «Шалом». Мы там всей группой пару раз зависали.

– Понятно. Потом пересекались?

– Ни разу.

– Ясно. Кстати, как этот Виталий держался с нашим полковником?

– На равных.

– Дальше.

– Дальше мы с Бертой подождали минут двадцать, потом я поехал на Электрозаводскую, а он на Пресню.

Как выяснилось, клиент уже был на месте, в Барабанном. И пахал он там, как Карла за растрату, добрых три часа без перерыва. В 15.53, перед уходом, сделал последний звонок и поинтересовался, как обстоят дела с квартирой. Услышав ответ, пришел в хорошее настроение и даже начал насвистывать.

В 16.45 наш труженик вернулся в офис на Пресне, перекусил, но сопеть не стал, а продолжил ударно работать. 17.20 принял первого клиента и передал какие-то документы.

В 18.10 принял второго и представил записи, подтверждающие то, что любовница хранит ему трогательную верность, а супруга – вовсе даже наоборот. Тот пришел в неописуемый восторг, расплатился, выдал премию и тут же попытался договориться о проверке нравственности еще одной «одной милой девушки». Островский, или как его там, отказался, сославшись на чрезмерную занятость, и проводил счастливого рогоносца до дверей.

В 19.03 в кабинет зашла секретарша и грудным голосом сообщила, что очень соскучилась, но бездушный шеф резко бросил ей, что не время и не место, и приказал собираться. В 19.12 они выехали из офиса, в 20.25 уже были дома. Перекусили, быстренько, как кролики, посопели разок, после чего Наденька предложила попить чайку и продолжить веселье, но была жестоко обломана.