Контрольный выстрел
Шрифт:
– Не понял!
– издал удивленный звук Якорь. Борозда положил ему на плечо руку, давая жестом понять, чтобы тот не мешал. Сами воры располагались чуть в стороне от стола. Всем было интересно, что будет делать Жорик. Самое простое убить грека. В его виновности никто не сомневался. Жорик решил поступить иначе.
– Пустите меня!
– все еще умолял грек.
– Выпустите!
– Не хочу! Выпустите! Он полз на коленях от двери прямо к Жорику. Складывалось впечатление, что Онасис сошел с ума, ибо в здравом рассудке мало кто поползет навстречу смерти. Пустите меня!
–
Тогда грек с истошными криками принялся биться головой об пол, разбивая себе в кровь лицо.
– Успокой, - одним словом приказал Якорь подручному. Зэк, сидящий рядом, схватил грека за ворот и шибанул о стену несколько раз, чтобы вывести его из шока. Подействовало. Онасис опустился возле стены на корточки и притих.
Жорик сплюнул густой горячей слюной и повернулся к Якорю.
– Дай закурить!
– буквально выкрикнул он, чем немало обескуражил вора.
– Потом покуришь. Сперва ответь.
– Да-ай!!!
– срывая голосовые связки проорал тот.
– Сигарету!
Вор кивнул, и один из "шестерок" протянул почитаемые на зоне "Мальборо". К слову сказать, по всему Союзу, за пределами лагерей, американские сигареты в ту пору были исключительной редкостью. Авторитетные же воры давно к ним привыкли.
Прикурив, и глубоко затянувшись, Жорик чуть склонился над столом и положил левую руку на столешницу. Правую, в которой до белизны в костяшках был зажат костыль, вскинул вверх и затем резко опустил вниз. Острие, старательно отточенное заключенными, ударило по внешней поверхности растопыренной левой кисти. Кровь хлынула фонтаном, избрызгав всех, кто оказался неподалеку и от неожиданности не успел уклониться. Зубы перекусили зажженную сигарету пополам. Глазные яблоки закатились. Тело безжизненно рухнуло на пол. Все присутствующие были потрясены.
Внешне спокойным остался лишь Якорь. Он встал со своего места. Подошел к лежащему на полу Жорику. Снял с себя ремень и перетянул запястье выше раздробленной кисти. Кто-то со стороны протянул ему кусок чистой белой ткани, оторванной от простыни. Якорь, остановив кровотечение, сделал Жорику перевязку и лишь затем повернул лицо в сторону свидетелей происшедшего:
– Все видели, как Жорик сегодня на промзоне под костыль случайно попал?
– Все...
– Было дело!
– Ясный пень, случайно попал, по неосторожности!
– Кто не видел - вешайтесь, - сказал Борозда.
Жорик ничего этого не слышал. Он был в обмороке от болевого шока. "Шестерки" Якоря и Борозды бережно подняли его на руки и понесли в лазарет.
Грека приговорили, а Жорик после того случая получил блатное погоняло Костыль...
Все вышеописанное я вспоминал, пока Жорик вез меня, Вадика и Сашку с матерью в одному ему известном направлении. Он задавал мне по дороге вопросы. Я на них отвечал. Рассказал в подробностях о появлении в офисе Лариски с быками. Не забыл упомянуть и о Конопле. Между тем "БМВ" притормозила у входа в ночной клуб. Несмотря на раннее утро, автостоянка перед заведением была плотно забита иномарками. Значит, клуб не пустовал.
Рекламные неоновые панно ярко и красочно возвещали петербуржцам и гостям Северной Пальмиры о том, что только здесь еженощно представляет свою программу Инга Доли и обворожительные танцовщицы варьете "Доли-шоу". Мол, добро пожаловать! Мол, мы искренне рады встретить и приветить вас, уважаемая публика, в любое время суток и года. Мол, к вашим ногам все тридцать три удовольствия.
На самом же деле сосите лапу пьяной обезьяны, господа и дамы, товарищи и сотоварищи, сэры, мэры и пэры! На хрен вы никому здесь не нужны, коль не являетесь членами клуба. А членом, имеется в виду клуба, можно стать лишь через нежную и преданную дружбу с господином Жорой Костылем.
Дверь, конечно, на замке. Но она во мгновение ока распахнулась перед нами.
– Доброе утро, Георгий Михайлович, - приветствовал шефа старший смены охраны клуба.
– У нас все в ажуре.
– В ажуре - хрен в овечьей шкуре.
– Жорик похлопал старшего охранника по плечу.
– А тебе, Саша, не мешает научиться докладывать по форме.
– Виноват, Георгий Михайлович, - смутился тот.
– Ладно-ладно, - примирительно произнес Костыль.
– Неси службу. Мы тут сами разберемся.
Охранник исчез, а мы проследовали за Жориком.
В холле, за стойкой, располагались дежурные администраторы и кассир. По обе стороны от них застыли в каменных позах статные охранники. Белые сорочки под галстуками, бордовые пиджаки, идеально выглаженные черные брюки, лакированные черные же туфли. В руках - портативные радиостанции. Под бордовыми пиджаками безошибочно угадывались плечевые кобуры с оружием.
Все присутствующие, как по команде, ослепительно заулыбались явившемуся боссу. Жорик почтительно кивнул в ответ и шагнул в бильярдный зал.
На столах, мягко освещенных специальными лампами, вовсю шла игра. Стучали шары, вполголоса объявлялись ставки. Худосочный мальчонка за стойкой бара истово вращал шейкерами, смешивая коктейли. Путаны в уголке за круглым столиком облизывали высокие стаканы с минералкой. Это те, что были свободны. Кто занят тот занят.
Респектабельные мэны в смокингах и просто костюмах от Кардена, встречаясь с Жориком взглядами, приветствовали его полуулыбками и кивками. Он отвечал на приветствия и шел дальше.
Миновав бильярдный, попали в челлаут. Здесь за зеленосуконными столами "стирали" в карты. Над потолком, как, впрочем, и в бильярдном, висел плотный слой сигаретного и сигарного дыма. Официанты "пасли" глазами клиентов, готовые в любую секунду услужить.
Третий зал представлял собой следующее: в самом центре высилась окружность подиума, уходящая узкой дорожкой за гобеленовые плотные занавеси. Там, судя по всему, находились грим-уборные, костюмерные и другие служебные помещения. Я осмотрелся. Вокруг подиума - столики для посетителей. У одной из боковых стен барная стойка. За ней - кухня. У другой стены - эстрада для музыкантов и отделение для художников по свету и звукорежиссера. Тут же были оборудованы небольшие кабинки.