Контрольный выстрел
Шрифт:
Звучала незнакомая мне инструментальная тема. Пятна света от прожекторов ласкали полутемный зал. Клиенты пили и закусывали. И, конечно, конечно, пялились на подиум. Почему? Понятно! В ярко освещенном круге рыжая пышноволосая и совершенно отточенная в формах стриптизерша исполняла... В общем, я вспотел.
Слава Богу, прошли и этот зал. Оказались в кухне.
– Сэн!
– позвал Жорик китайца шеф-повара.- Давай пожрать чего-нибудь.
– Сисяс!
– коротко поклонился тот и метнулся к жарочным шкафам и плитам. Кроме него в кухне трудились человек пять. Официантки таскали
Мы вышли узким коридорчиком из кухни. Жорик толкнул рукой крепкую дубовую дверь и пригласил:
– Прошу, господа.
Комната была отделана карельской березой и финской фанерой под мореную неструтаную доску. Стол и стулья-кресла вырублены из могучих пней. Пол устилала дорогущая синтетическая солома, которая обильно источала запах хвои. Одна из стен имела окно, занавешенное тяжелой шторой. Как я понял, отсюда можно было наблюдать за происходящим в стрип-баре. Подиум, столики, кабинки - все просматривалось как на ладони. Отодвинув штору, я посмотрел в дал. И еще одна стена укрыта шторой, но что там, я не рассмотрел, потому что в это время меня окликнул Жорик.
– Присаживайтесь, - сказал Костыль.
– Посидите пока, поговорите. Я вам мешать не буду. На пять минут отлучусь по делам и вернусь. Сэн все принесет, так вы не стесняйтесь. Отдыхайте.
– И он, притушив регулятором свет почти до минимума, вышел.
Мы не успели перекинуться и словом, как появился Сэн с двумя другими поварами. Стол во мгновение ока был уставлен всякой снедью и бутылками. Неведомо откуда зазвучала изысканная классическая музыка.
– Пасалиста! Кусайте!
– протараторил Сэн.
– Спасипа! Дасфитаня! Сафите если сто!
– и смылся вместе с помощниками.
Пять минут, обещанные Жориком, несколько растянулись. Он вернулся часа через полтора. Непрестанно морщил лоб и озадаченно поджимал губы. Присев за стол, долго молчал, о чем-то раздумывая. Я не мешал ему сосредоточиться.
Сашка с матерью категорически не желали со мною разговаривать. Держались особняком, перешептываясь друг с другом. Вадик протрезвел после утреннего возлияния и теперь, сжимая голову руками, горестно восклицал:
– Что же будет?! Я пропал! Козел. Он, видите ли, пропал. А я?
– Ты вляпался в неприятную историю, - произнес наконец Костыль.
– Догадываюсь, - невесело усмехнулся я.
– Нет, не догадываешься, - возразил он и как-то странно посмотрел в сторону Вадика, который по-прежнему вполголоса сокрушался по поводу своей неудавшейся судьбы и конченной жизни.
– Что ты имеешь в виду?
– Я позволил себе налить в рюмку немного коньяку и, выпив, закусил долькой грейпфрута.
– Какую работу ты выполняешь у этого борова?
– Жорик вновь взглянул на сидящего чуть в стороне Вадика.
Мне пришлось напрячься, чтобы выговорить мудреное название своей должности в соответствии с записью в трудовой книжке.
– Я спрашиваю о реальных обязанностях, которые тебе приходится выполнять! немного раздраженно сказал Костыль.- Меня не интересует, что там у тебя в бумажках записано! Ты у него телохранителем, что ли?
– Не совсем так. Принимаю участие в решении некоторых спорных вопросов.
– Бардак!
– Костыль вспылил, не стесняясь своих эмоций.
– Что хотят, то творят! Совсем охамели люди!
– А в чем дело-то?
– Да кто ты в Питере, чтобы решать вопросы?!
– буквально заорал на меня Жорик.
– Кто тебе давал такое право?! Ты мент? Или ты в законе?! Или бригадир за тобой стоит?! Это в твоем сраном Афгане можно было голой жопой на пулемет бросаться!..
От последних слов меня передернуло. Я вскочил с места. Но Костыль лишь небрежно махнул в мою сторону рукой.
– Сиди уж! Робин Гуд! Существуют жесткие правила игры. Всяк сверчок знай свой шесток. А тебя куда занесло?!
– Да чего я особенного сделал-то?! За Вадика заступился. Велико хамство!
– Ладно. Слушай сюда, - уже спокойно проговорил Костыль.
– Я тебе сейчас кое-что расскажу про этого... Вадика.
Тот съежился, вжал голову в плечи и замер без движения. Меня, естественно, насторожила такая его реакция на слова Жорика. Костыль продолжал:
– Ты мне рассказывал по дороге, что этот, - он кивнул на Вадима, - из Москвы пойло гоняет, которое там производят по его рецептуре?
– Ну, - подтвердил я.
– Лапшу он тебе повесил, милый ты мой. Водяру под Питером творят. Спирт технический ржавой водой разбавляют. Так я говорю?!
– Костыль с угрозой посмотрел на Вадика, и тому ничего не оставалось, как только кивком головы подтвердить истинность его слов.
– Ты ж мне говорил, падла, что все чисто!
– закричал я на своего шефа.- Ты ж уверял меня, что водка не самопальная! Да я бы в жизни с тобой не связался, сучара! Да я...
– у меня перехватило от возмущения горло.
Костыль спокойно закурил.
– Брось кипятиться, - сказал он мне.
– Не в том беда, что пойло отрава. Это я так, к слову сказал. Чтоб ты понял, с кем дело имеешь. Тут другая заморочка. Вадик твой решил работать, никому не отстегивая. А так не бывает. И, смею тебя заверить, не будет никогда. Как ты думаешь, где я пропадал эти полтора часа?
– Не знаю, - пожал я плечами.
– Мне только что дали полный расклад по делам этого урода. Документы на водяру у него липовые. Ни из какой Москвы, как я уже сказал, он ее не получает. Никакой рецептуры он не разрабатывал. И все его сертификаты - полное говно. А раз так, то получается, что Вадик поперся в "уличный" бизнес. Параллельно с теми решил работать, кто под братвой ходит. И при этом корчил из себя законопослушного гражданина. И звонили ему уже, и предупреждали. А Вадик что думал? Вадик думал: авось пронесет. Не подкопается к нему "улица", потому что документами якобы в порядке. И пусть все думают, что готов он в любой момент к ментам ломануться. Ни хера подобного! Ссыт он ментов. А теперь вот и братки прижали Куда деваться? Вот он тебя и подтянул. Тоже на авось Врубишься ты за него, руками-ногами помашешь. А все испугаются и разбегутся! Ну, дурила! Костыль вновь повернулся к Вадику.
– К тому же ты водку людям двигал как заводскую. И ни словом, гнида. не обмолвился о том, что она у тебя подвальная. Ты что ж, думал, все глупее тебя? Теперь сиди и жди, когда тебе жопу на немецкий крест разорвут.