Контрольный выстрел
Шрифт:
Медведь качал головой, словно что-то утрясал в мозгах для приема новой информации.
— Начальник мчится к Левченко. В ноги падает. «Выручай!» Тот говорит— не могу. Нарушение. Обязан все сжечь без остатка... Короче, получает взятку. Акт составляет фиктивный, а декорации — на гробы. Но огласки избежать не удалось... ОБХСС, суд, тюрьма.
— Не знаешь, где поскользнешься... — Медведь был расстроен.
— Ну а... — Зеленый пошевелил пальцами. — Ну а к делу это какое имеет отношение?
— Да может, никакого. — Сергеев пожал плечами: —
— Ну?
— Один из них, Никольский Сергей Никанорович, прошел вместе с Левченко по второму делу. Но это уже в восемьдесят шестом.
— Снова хищения?
— У Левченко да. А Никольский шел сразу по целому букету. Здесь и разбой, и грабеж, и хищения, и подделка документов. В последнем, отдаю ему должное, он был просто ас. Я видел в деле несколько ксив: от натуральных не отличишь. Только экспертиза что-то там нашла.
— И что этот Никольский? — Зеленый начинал терять терпение.
— Да, собственно, ничего. — Сергеев снова пожал плечами, но за стеклами очков сверкали хитрющие глаза.
— Что тянешь?
— Ладно. — Сергеев снова открыл папку. — Смотрите. Это кто?
— Это наш лже-Левченко.
— А это?
С ксерокопии фотографии угрюмо смотрел наголо обритый мужик.
— Ну?
— Смотрите внимательно. Это что?
Родинка.
— А это?
— Никак он? — Медведь был в восторге.
Сергеев скромно кивнул.
— У вас курят? — Он достал пачку.
— Ну, старик! За такие сведения не только закурить, но и выпить можно. Не зря я верил в муровскую школу! Молоток! А на «бис» то же самое можешь?
Сергеев закурил, пожал плечами.
— В смысле?
— Пошли нашему шефу расскажешь.
— Давайте сначала выясним, где этот Никольский сейчас. Доложить — ума много не надо.
— Конгениально! — Зеленый схватил трубку, чтобы звонить в адресное бюро.
— В ЦАБ, — догадался Сергеев. — Не спеши, я проверил.
Он протянул листок. На нем были адрес и телефон.
— Рискнем? — Медведь подчеркнул номер телефона.
— Дело ваше. — Капитан стряхнул пепел. — Чем черт не шутит. Квартира коммунальная. Тем более, я понимаю, вам это надо срочно.
Медведь набрал номер.
После пятого гудка трубку взяла пожилая женщина. Голос был усталый и тихий.
— Сергея Никаноровича можно?
— Кто его спрашивает?
— Друг.
— Так вот, товарищ друг, Сергея Никаноровича нет и скорее всего не будет. — Женщина заговорил жестко и агрессивно. — А потому попрошу вас больше сюда не звонить.
Она бросила трубку. Медведь развел руками.
— Лучше бы не звонил.
— Бывает... — Сергеев потушил окурок. — Вот, собственно, и все. Я вам еще нужен?
— А на «бис»?
— Сами, ребята, сами... — Он стал собираться. Подарок, который Сергеев сейчас сделал, был королевский. Проверил, нашел, сопоставил... — Пропуск отметьте. — Сергеев поднялся. Зеленый помчался ставить печать, а Медведь без приглашения отправился к шефу.
— Ну что ж, это конкретный результат. — Шеф выслушал Медведя без видимой реакции. Страстная речь опера не произвела на него впечатления. Этот человек был сух, как саксаул в пустыне. Темпераментный, возбужденный Медведь не знал, как себя с ним вести. «Что ни принесешь, всегда вот так». — Вы хоть поблагодарили?
— Отказался.
— То есть?
— Хотели налить... — Медведь прикусил язык. — Конечно же, спасибо сказали.
— Значит, так. — Шеф снял очки. — Сейчас срочно летите в адрес к этому, как его...
— Никольскому...
— Никольскому. Опросите соседей, родственников. Не стесняйтесь, в данной ситуации кашу маслом не испортишь. Будем надеяться, что личность установлена безошибочно. Важны могут быть даже самые мелкие подробности, детали, сведения. Думаю, вас инструктировать не надо. — Медведь кивнул. — Связи, связи — главное. — Медведь снова мотнул головой. — И по результатам срочно шифровку в Тулу. По готовности покажете мне.
— Яволь!
Дважды повторять не требовалось. Шеф практически слово в слово повторил то, что Медведь мысленно уже определил для себя. Он просвистел по коридору, как торнадо.
— Зеленый, по машинам! — Медведь уже нахлобучил кепку. — Едем в гости к родственникам Никольского.
— Может, сам? Без меня? — Дважды попадать в одну воронку не хотелось.
— Не боись! Я с тобой. Давай, давай... — Медведь был уже на полном взводе. В таком состоянии давать ему руль было нельзя. Зеленый выгнал машину из гаража сам. Но и без руля от Медведя был сплошной дискомфорт. Он буквально дымился от нетерпения: окна потели, как в грозу.
Никольский жил у черта на куличках. Этот район приятели разыскали по карте, но даже она была лишь приблизительным ориентиром. Дома нумеровал явно пьяный. После двадцать пятого был сразу сорок первый. Указанный в справке ЦАБ дом тридцать семь почему-то следовал после тринадцатого. Подивившись этому обстоятельству, опера вошли в подъезд трехэтажного строения с признаками полной инвалидности: одна стена подпиралась массивной двутавровой балкой. «Хорошо, что не развалился до нашего приезда», — усмехнулся Зеленый. На втором этаже, чиркнув спичкой, они обнаружили нужную квартиру со множеством звонков на косяке.
Дверь открыла женщина в халате. О таком писал еще Петр Вяземский.
Жизнь наша в старости — изношенный халат: И совестно носить его, и жаль оставить...— Господин Никольский здесь живет? — Медведь полез за удостоверением.
— Господин Никольский здесь жил. — Голос женщины был знаком по телефонному разговору. — Сейчас не живет. Но если вы такие же господа, как и господин Никольский, то я вам скажу...
— Мы не господа, мы товарищи! — Медведь махнул красными корочками.