Контрольный выстрел
Шрифт:
— Ну тогда проходите... товарищи. Что вы стоите, как памятник Ришелье?
В квартире оглушительно пахло жареной рыбой. И от этого запаха, и от интерьера на Медведя накатил приступ щемящей ностальгии. Он погрузился в райский уголок своего детства — коммуналку пятидесятых. По стенам лохматились жгуты открытой проводки на фарфоровых изоляторах, крутилось несколько счетчиков электроэнергии, в тусклом свете двадцатисвечовой лампочки серебрилась подвешенная на гвозде детская жестяная ванночка. Велосипед без педалей... Связка лыж с финской войны...
По такой квартире Медведь мог пройти с закрытыми глазами, не задев ни одного предмета и не споткнувшись о сундуки в углах.
Для Зеленого, жителя цивилизованной берлоги периода хрущевской оттепели, квартира была диковиной.
— Ну, так что товарищам от меня надо? — В комнате женщина приосанилась, скрестила руки на груди. Повеяло соцреализмом, не хватало только скалки.
— А почему вы решили, что именно от вас?
— Потому что я, можно сказать, жена, как вы выразились, господина Никольского. Или я не я буду.
— Тогда давайте знакомиться. Как вас зовут? — Сам Медведь представляться не спешил.
— Надежда Яковлевна. Фамилия, к сожалению, Никольская. Но мы с ним даже не однофамильцы...
— Очень приятно. Хотелось бы задать вам несколько вопросов.
Женщина кивнула — мол, валяйте.
— Где мы могли бы сейчас разыскать вашего мужа?
— Я думала, что как раз это вы мне и расскажете. Если милиция не знает, где господин Никольский, то о каком порядке в государстве можно говорить... — В речи женщины слышался неистребимый акцент. Ко всем своим достоинствам она была еще и «с Одессы».
— При чем здесь милиция и государство?
— Потому что уж кто-кто, а милиция должна знать, где болтается этот поц. — Надежда Яковлевна начала заводиться.
«Видно, здорово он ее достал».
— Он уже месяц здесь не появляется и, надеюсь, не появится. Еще вопросы есть? Я буду не я, если этот господин Никольский еще хоть раз переступит порог дома порядочной женщины.
— Извините, я повторю свой вопрос. Не знаете ли вы, у кого можно найти вашего супруга? Кто его друзья, товарищи...
— Собутыльники.
— Пусть даже так...
Весь шлак, который накопился в душе этой дамы, она вывалила на головы двух оперов. Медведь только успевал отсекать залпы ненужной информации, сортируя полезную и важную. Подобные информационные фонтаны с одесского Привоза он относил к категории экологически опасных. Они несли заряд радиоактивной злобы на мужа, его друзей, власть в лице начальника ЖЭКа, на экономику и политику, а в итоге — на все человечество. Характеристики были по-одесски убийственными: впору предупреждать об ответственности за заведомо ложный донос.
Наконец поток иссяк. Поникла и сама Надежда Яковлевна.
— Еще что? — спросила она усталым голосом.
— У вас его фотографии нет? — Медведь решил грести широким неводом.
— Не знаю, сохранилась ли... — Надежда Яковлевна полезла в тумбочку. Домашний архив — кипа фотографий со смятыми углами — хранился в огромном целлофановом пакете. На снимках были младенцы-голыши — память о детстве, старики и старухи, люди в мундирах, какие-то свадьбы, похороны....
Многие фотографии были порезаны. На них явно не хватало некоторых персонажей.
— Вот потому и говорю, что, может, не сохранились...
«Никольского в порыве злобы отрезала».
Однако среди развала лиц, пейзажей и жанровых сцен Никольский все-таки нашелся. В солидном двубортном костюме он сидел за столом в компании импозантных мужчин. Снимок был цветной, следовательно, свежий.
— Вот он, красавец! — Надежда Яковлевна снова стала закипать. — А это тот самый Ухарь, будь он трижды неладен...
— Можно мы возьмем? — Медведь уже пристраивал фотографию в свой бумажник.
— Что с вами поделать? Берите.
Провожая, она все-таки поинтересовалась.
— А что он натворил?
— Да так... — уклонился Медведь. — Есть кое-что.
— Поймаете — дайте на всю катушку...
По дороге Медведь с Зеленым еще раз просеяли информацию и вычленили главное. Все должно быть изложено коротко, но ясно. От работы на компьютере Медведь уклонился, предоставив подготовку справки коллеге. Однако желание принять участие в процессе перевесило технические проблемы. Медведь стоял за спиной Зеленого и страшно ругался, когда тот делал ошибки.
— Ну что ты печатаешь? Что печатаешь!
К исходу получаса Зеленый осатанел.
— Уйди, старик, пока... Я сейчас что-нибудь страшное сделаю. Не бери грех на душу. — Тон был угрожающий. — Уйди, а то я никогда не закончу.
Медведь оскорблено набычился.
Через несколько минут все было готово.
«По полученным в процессе опроса Никольской Н.Я. данным ее супруг, Никольский С.Н., ушел из дома около месяца назад и с тех пор в квартире не появлялся.
Как предполагает источник, он выехал из Москвы к родственникам в Тульской области (адрес не известен). С того времени он не писал и не звонил. Причиной отъезда стала размолвка между супругами, возникшая на бытовой почве. Как отметила Никольская, ее муж последнее время нигде не работал, что явилось причиной материального неблагополучия.
Периодические стычки в конце концов переросли в серьезный скандал. Как заявлял он, его не интересуют грошовые заработки, на которые она его толкает, он способен добывать большие деньги, о которых она (его супруга) не может даже и мечтать.
Насколько известно Никольской, ее муж вел переговоры с рядом крупных фирм, которые закончились ничем. Причина — уголовное прошлое. Тем не менее он продолжать утверждать, что все равно разбогатеет, за один раз добыв «может миллион, может больше» (речь идет об иностранной валюте).