Контрразведка. Охота за кротами
Шрифт:
«Что это с ней, – подумал Николай, – неужели готовится провокация? Зачем же я ищу на свою голову приключений? Но не в моем характере сходить с половины дистанции. Спокойнее, Коля, не пугай себя, а то так можно и беду накликать. Если это подстава – отыграюсь!»
– У тебя какие-то неприятности? – спросил неожиданно Николай, не узнав своего осевшего от волнения голоса.
– С чего ты это взял? Просто замоталась на работе. Ничего, снимем усталость. Надо быть оптимистом, иначе в этой жизни быстренько свернешься, как подожженная береста.
Они подъехали к небольшому отелю. Поднялись на второй этаж в номер люкс, представляющий собой двухкомнатную квартиру с большой кухней. В центре ее стоял круглый стол из мореного дуба с четырьмя табуретками, сделанными из этого же материала. Слева от стола на стене висели полки, выполненные под старину. На них стояли чашки, тарелочки, кувшинчики, бутылки и разные безделушки.
– Вот здесь я живу, коротая в одиночестве пустые вечера, – произнесла нежным голосом Сюзанна.
– Ну что ж, приличное жилище. В нем можно и нужно только отдыхать.
– Мы жить плохо просто не умеем, – засмеялась женщина.
– Лицо хозяйки показывает кухня. Порядок, уют, чистота, – заметил гость, нежно обняв подругу за талию.
– Я приготовлю что-нибудь, а ты иди в комнату. Посмотришь, пока я буду готовить застолье, неплохой фильм. Я сейчас поставлю кассету.
Она проводила «любовника» в комнату и включила видеомагнитофон. Начало фильма он пропустил за разговорами и разглядыванием интерьера комнаты. Взглянув на экран после ее ухода, он увидел картину какой-то драки гангстеров-мафиози с итальянскими карабинерами.
За журнальным столиком стояли два небольших кресла, обшитых кожей зеленого цвета. На стене висела репродукция картины Ж.-Б. Лепренса. В темном углу стояли огромные напольные часы. Длиннющий маятник, раскачиваясь, издавал звуки, напоминающие удары метронома, которые передавались по радио в Союзе в память о павших на полях сражений в День Победы.
«Как же они должны бить, если так звонко ходят?» – подумал Николай и живо обернулся в сторону входящей Сюзанны с подносом, заставленным всякими яствами. Вторым выходом она принесла бутылку красного вина и два фужера, играющих точеными гранями дорогого хрусталя.
– Извини, пожалуйста, за задержку. А теперь можно и присесть. Может, тебе виски?
– Да нет, не стоит мешать этот шотландский самогон с таким благородным красным напитком.
– Твоя воля. Тогда давай выпьем за надежду. Ни один врач не знает такого лекарства для усталого тела и измученной души, как надежда, – украсила тост словами Стефана Цвейга счастливая Сюзанна и внимательно посмотрела на гостя.
– За такой оптимизм грех не выпить. Полностью присоединяюсь к тосту. Только разреши я добавлю: надежда сопровождает нас всю жизнь и не покидает даже на смертном одре, – поддержал Николай.
– Ты слишком приземлил это чувство. Надеяться – это верить, а вера всегда двигала человечество вперед. Так давай выпьем за локомотив прогресса…
Бутылка
Сюзанна то бросалась в объятия Николая, то, подобрав свои длинные ноги, садилась в кресло и умиленно смотрела на своего гостя. Ее круглые, крупные колени, выставленные вперед, слепили разум и возбуждали страсть.
– Ник, я твоя. пойдем, – стонала женщина, повиснув на кавалере. – Подожди.
Она последовала в ванную комнату и через несколько минут вышла в легком полупрозрачном халатике.
– Можешь охладиться и ты. Свежий халат и полотенце висят на крючке. Давай, милый, мы же без комплексов.
Розовая спальня, розовое постельное белье на широкой венской кровати, красные обои, торопливые шаги к ней, уже лежащей и протягивающей руки.
Поздно вечером он добрался домой. Успокоенность и одухотворенность – с одной стороны, брезгливость и нарастающее осуждение собственного проступка – с другой, слились в ощущаемый ком где-то за грудиной. Он то пропадал, то снова поднимался и подступал к горлу.
Он лежал на диване и смотрел в потолок темной комнаты. По ее стенам изредка пробегали блики от фар проезжающих автомашин. Если на период близости с Сюзи в нем на время умолк разведчик, то сейчас он говорил языком трезвых доводов и требовал ответа на вопрос: что это – случайность или подстава?
«Неужели это то, что когда-то сделали для иностранных дипломатов Гиммлер с Гейдрихом – «Салон Китти», – подставляя им женщин из высших кругов германского общества и слушая через прослушки всякую пьяную откровенность высокопоставленных гостей. Правда, в данном случае социальный уровень дамы пониже, но красотой она могла дать фору тем жрицам любви…
Вообще-то похоже, но играть буду до конца. Надо выяснить поподробнее в отношении супруга», – решил Николай.
Зайдя как-то в магазин через неделю после той бурной вечеринки, он увидел Сюзи и поразился: она была еще краше. Договорились встретиться у нее в пятницу.
– Я буду ждать, милый. Ты дорогу знаешь, – улыбнулась красавица и как-то особенно, с грустинкой посмотрела на Николая.
Ровно в 18.00 в пятницу Ветров нажал кнопку звонка квартиры американки. Дверь моментально открылась, и в проеме показался расплывшийся в улыбке худощавый мужчина.
– Вы к Сюзанне?
– Да.
– Проходите. Я брат ее. родной брат. Приехал по ее просьбе. Она заболела. Часа два, как отвезли в больницу. Она просила вас дождаться и предупредить, – на ломаном русском языке проговорил незнакомец.