Контрснайпер
Шрифт:
Примерив новые черные туфли на высоком каблуке, Ирина покрутилась перед зеркалом. Вроде ничего… подходят. Белый брючный костюм она купила лет пять назад, но надевала редко. И сейчас, критически оглядев себя со всех сторон, осталась довольна. Костюм сидел безупречно — так же, как и в день покупки. Образ завершит черная сумочка. Черное и белое — как инь и ян, добро и зло, две противоположности в одном. В одной…
Она бросила взгляд на часы.
Ого, уже почти два! Мама давно должна бы вернуться. Ну где, спрашивается, ее сейчас искать? И ведь сколько раз предлагала купить ей мобильный телефон, так нет, ни в какую. Мол, все равно нигде не бывает, потому ей эти современные штучки — без надобности. Только трястись будешь, что украдут.
Можно подумать, что за нее саму трястись некому…
Оперуполномоченный отряда милиции специального назначения Соломин по производному прозвищу Солома захлопнул багажник очередной машины, махнул водителю и поднял голову. Солнышко еще и не думало отправляться на покой. Террористов ловить — не переловить… Интересно, в чью светлую голову пришла замечательная мысль, что их вообще можно поймать, устраивая на дорогах пробки и проводя выборочную проверку багажников? И без того ментов не любят, а теперь уж и открыто матерят. Только он, майор милиции Дмитрий Соломин, здесь ни при чем. Он, если разобраться, не причина всего этого бардака, а та же жертва. Причина на дороге не стоит, причина в кабинете заседает.
— Эй, кладоискатель! — окликнул Солому молодой напарник Серега Елагин. — Нашел что интересное?
— Интересно только одно — когда нас на обед отпустят, — лениво откликнулся тот.
— Кто о чем… Слушай, сейчас по рации ориентировку передали. На Королёва двое на обменник наехали. То ли пытались обнести, то ли обнесли. Один свалил на красной тачке.
— И что?
— Да минут пять назад тут красный «жигуленок» крутился. Сначала вроде в очередь встал, а потом вдруг резко развернулся и в переулок шмыгнул. Думаю — не та ли тачка…
— А про марку в ориентировке что сказали?
— Про марку? — Сергей пожал плечами. — Про марку ничего. Но цвет совпадает.
— У Быкова «девятка» тоже красная, — заметил Соломин, жестом останавливая очередной автомобиль. — Совпадает. Стало быть, завтра колоть будем, куда доллары подевал.
— Я ж серьезно…
— И я серьезно. Ты что, первый день в ментовке?
— Нет, — усмехнулся Елагин. — Второй…
Ирина услышала наконец, как в замке проворачивается ключ, и поспешила в коридор.
— Ты чего так долго? — подхватила она у матери сумки. — Я уже волноваться начала.
— На базар ездила. Для хороших чебуреков парное мясо нужно. Сметану заодно взяла. Настоящую, деревенскую, а не кефиром разбавленную, как в универсаме. А с базара теперь добираться — сплошное мучение. Пешком — и то быстрее будет. Милиции на улицах отродясь столько не видела. Что-то случилось?
— Международный экономический форум, мам. Провокаций боятся, вот и ловят террористов по всем подворотням.
— Лучше бы воров ловили. Вон, иду сейчас, а на лестнице подозрительный тип топчется, высматривает что-то… Может, ждет, когда пенсионерка какая-нибудь дверь откроет. Даст ей по голове и все вещи вынесет.
— Где стоит? — насторожилась Ирина.
— Да прямо над нами, между этажами. Я только стала…
Ирина остановила мать предостерегающим жестом, подошла к двери и прислушалась. С лестничной клетки не доносилось ни звука.
Она осторожно приоткрыла дверь. Чья-то тень мелькнула вверх по маршу.
— Эй, вы кого-то ждете?! — Ирина высунулась на площадку.
В ответ — тишина, а потом чуть слышные удаляющиеся шаги.
Ирина прикрыла дверь и осторожно двинулась вверх по лестнице. Стать невидимой и неслышимой мешали проклятые каблуки. И дернул черт именно теперь примерять! Но босиком тоже не набегаешься. Однако и незнакомец, хоть явно не был на каблуках, передвигался не бесшумно и, судя по звукам, шаг ускорил. Через несколько секунд Ирина услышала, как со скрипом отворилась дверь на чердак. В следующее мгновение ей показалось, что оттуда донеслась короткая ругань, но потом все стихло.
Инспектор по тылу вошла в азарт. Инстинкт охотника. Разум велел вернуться в квартиру, а инстинкт — догнать. Неизвестно кого. Неизвестно зачем. Но надо. Она извлекла из сумочки любимого «макарыча», старого, проверенного друга, и, прижавшись спиной к стене, по собачьи принюхалась и прислушалась. Затем резким движением распахнула дверь, чуть выждала и, присев, осторожно заглянула внутрь.
Пространство чердака тонуло в темноте. Узкие полоски света проникали лишь через щели выходящих на крышу люков. Тишину оживлял негромко подвывающий сквозняк — эдакий легкий саундтрек к триллеру или, скорее, к фильму ужасов. Только здесь был не киношный ужастик, а явь…
— Есть тут кто? — окликнула Ирина.
А в ответ — тишина… И не закуришь, мама…
Ирина скользнула внутрь, остановилась и, дав глазам немного привыкнуть к темноте, осторожно двинулась вперед, держа «макарыча» в боевой позиции. Держала на бедре, а не перед собой, как в тех же триллерах, на вытянутой руке, — так его легче всего выбить.
Она не видела мужчину, прятавшегося за вентиляционной шахтой метрах в трех от входа. Не видела, как он достал из-за пояса нож и поднял его для удара…
Вслед за Ириной на лестницу выглянула мать. Нина Михайловна уже ругала себя: зачем сказала про того типа? Вот дура старая! Господи, чего Ирка за ним поперлась? Ну что ей все неймётся… Мало ли кто на лестнице стоит… Что — у всех документы проверять?
Она решительно направилась к чердаку. И тут откуда-то сверху раздался грохот, тут же сменившийся матерной тирадой и коротким стоном.
— Ира! — схватилась за сердце мать.
Ответа не последовало.
Нина Михайловна преодолела последний марш, когда с чердака, хромая и морщась от боли, выбралась Ирина. Белоснежный костюм стал грязно-серым.