Контрудар
Шрифт:
Снегирев промолчал, сказать было нечего.
– А ведь все могло бы быть по-другому… - тихо и печально проронил Аслан.
– Могло… Но вы не захотели, именно вы. И ты…
Ощутив подступивший страх, генерал уставился на Аслана. Не может этого быть… Откуда он…
– Да, я все знаю. Не спрашивай, откуда, поймешь сам. И про спецподразделение “Прометей”, и про тетрадочки с разными предсказаниями. Вы их…- он сплюнул, глотая мат, - вашему Ельцину отдали или себе припрятали?
– Послушайте, Аслан Алиевич…- Снегирев запнулся.
– Это… не такой простой
– Вах!!
– махнул чеченец рукой.
– Ну что ты мне будешь гаварыть - пытались-мытались? Что, Лысого Меченого притравить не могли или алкаша беспалого? Как Литовкина или бедолагу Пащенко, да? Диоксина с полонием пожалели, да?
“Откуда он про это знает?!
– пронеслось в мозгу генерала.
– До этого же еще далеко… Хотя… если он тоже из них…”
Его вдруг проняла крупная дрожь.
И дрожь эта была вызвана не тем, что он боялся Аслана, хотя, конечно, боялся. Но не только, и, пожалуй, даже, не столько…
Снегирев ощутил остатками умений мага третьей ступени, что было в этих руинах еще что-то, кроме них. Что-то очень сильное и злое. Тогда дела их куда более поганые, чем казалось, ибо сражаться с магом-провидцем, не имея на своей стороне никого похожего, так проще удавиться. Но, черт возьми, Эйгахаловы людишки, помнится, говорили, что в здешнем мире способен на что-то существенное маг никак не меньше восьмой ступени? Генерал точно не помнил на память всех самопальных чародеев ОГВ, вернувшихся с Аргуэрлайла на Землю, но то, что его собеседника там не было, - это факт. Он бы знал… Или тот просто не доложил о пробудившихся способностях?!
Дьявол! Так ведь это он, не иначе, вылечил его, причем от очень скверных ран! Но как же тогда быть с “правилом одного таланта”, согласно которому маги не могут почти ничего за пределами своей “специализации”? Или есть исключения? А может их “кореша” из Конгрегации просто наврали? Или… это Аслан не маг, а шаман? Эти и правда могут почти все.
– Ладно, - поднялся с места Аслан, хлопая себя по бедрам и вставая.
– Все это не так важно, потому… Потому что… Не буду долго говорить, время не терпит. К нам на Землю пришел бог.
– Бог?
– зачем-то переспросил Снегирев.
– Бог, самый настоящий. Тут у нас, видите ли, уже примерно лет этак тысячи с три как не было богов, - сообщил Аслан.
– Почему думаете маны кот наплакал, да и та дрянная? Потому как ее проводники в наш мир - именно боги и высшие демоны, что бы эти кретины из тамошних школ не говорили. Ну вот, когда наши ученые пробивали дырку между мирами, они нашумели так, что разбудили одного крепко спящего, почитай что мертвого бога. Нет, не совсем мертвого…
Чеченец поморщился, пытаясь подобрать слова.
– Он, как бы это сказать, впал в детство, что ли? Нет… не то… - Аслан провел ладонью по лицу.
– Не знаю, как объяснить. Понимаете, боги, они вообще не то, чем кажутся. Все дело в том, что он потерпел поражение… Когда-то, очень давно… Имя его никогда больше не произносилось, даже
– вдруг словно спохватился чеченец, назвав Снегирева по званию, в котором тот был во времена операции “Порог”.
– Он был силен, очень силен! Но, - кривая усмешка, - нашлась сила и на него. По его приказу мертвые могли восстать из могил, но он не мог погасить Солнце и даже Луну, оттого и проиграл. Ибо силами Солнца его враги и пользовались…
Чеченец бормотал это каким-то странным речитативом - ни дать, ни взять служка в темном храме, привычно отчитывающий слова богохульного писания…
– И бог явился сюда по нашему следу. Обычно боги прикованы к своим вселенным, но этот был немного другой породы. Все дело в том, что он был Сыном…
Потом вдруг Аслан встряхнул головой, сурово поглядел на генерала.
– Да…чего-то я… Ну ладно, это не важно… пока.
Кроваво-красный отблеск дальнего пожара плясал на его костистом лице с уже заметно отросшей щетиной, отражался в блеклых глазах.
– Просто прими это к сведению - раньше на Земле не было богов. Теперь они есть. Теперь Он есть, - поправился.
– Мы ему служим. Он пришел ко мне, когда мне было плохо, когда ваша “демократия” вышвырнула меня из армии и грозилась раскатать мою несчастную Чечню танками. И я ему поверил и впустил в себя… И теперь служу ему. Я и мои товарищи. И тебе тоже придется ему послужить. Но сперва его надо будет немного подкормить…
– Кого?
– пересохшим горлом выдавил генерал.
– Нашего Владыку… - прозвучало в ответ.
И ухмылка, в которой противоестественно смешались неподдельное благоговение и одновременно умиление, с каким хозяин смотрит на любимую собаку или кошку, показалась Снегиреву на редкость омерзительной и страшной.
– Нет, ты не подумай… Ему не нужна кровь, плоть или то, что мы называем душой… - как бы размышлял его собеседник вслух.
– Просто жертва отдает ему оставшиеся годы своей жизни - он питается временем, которое определено человеку. Ему все равно, чье время, хотя, конечно, у молодого времени больше, чем у старика…
Так бурча себе по нос, он вытащил из кармана разгрузки пачку свечей, затем на полу появился старинный медный тазик, наполненный водой, в которой плавали кусочки льда. Расставил свечи вокруг миски в пластиковые розеточки, какими украшали свадебные торты. И это контраст потусторонней жути и прозаических мелочей мирной жизни заставил сердце генерала сжаться.
Аслан постоял со склоненной головой три или четыре минуты, словно молясь в молчании. Затем принял у вышедшего из дверного проема автоматчика накрытый крышкой армейский котелок - самый обычный.