Контурные карты для взрослых (сборник)

Сафарли Эльчин

— Да. — Он гордо выпрямил плечи. — Я закончил школу. Все двенадцать классов!

— А кто же платил за твое обучение в старших классах? Это же довольно дорого?

— Пастор. Он некоторым детям выделял от прихода деньги, я выиграл конкурс…

Сама не знаю, почему, но я порадовалась, что Эссе так повезло. Не зря он мне понравился, светлая голова у мальчишки. Среди местного населения и треть не могла похвастаться, что закончили двенадцать классов, ужасающая безграмотность

поражала воображение.

— Эсса, а что же ты дальше ничего не делаешь?

— Почему не делаю? Я работаю.

— Ну… я хотела сказать, жалко же закончить школу и торговать телефонными карточками. Неужели тебе не обидно? Столько лет потратил, за тебя платили, и все ради чего?

Эсса опустил голову. Он чистил кокосы, срубая мачете твердую кожуру. Я поражалась его четким движениям; как он умудрялся не порезать пальцы, для меня оставалось загадкой. Как и многие другие его навыки. Я присела рядом с ним. Даже на корточках, ссутулившись, он был намного выше меня, и меня это почемуто рассмешило.

— Эсса, чего молчишь?

Я положила руку на его плечо, он вздрогнул, отпрянул.

— Что случилосьто? Не взяли на другую работу или не пытался?

— Провалил экзамены.

— Куда?

— На медбрата. Хотел стать медбратом, а экзамены провалил.

— Когда?

— Сразу после школы.

Я села на землю, скрестив ноги потурецки. Так мне было легче заглядывать ему в лицо. Я уверена, если бы Эсса был белокожим, он бы сейчас пылал, как ошпаренный рак. Ему было стыдно, и это радовало. Если бы он произнес все это обыденным, равнодушным тоном, я бы не придала его словам большого значения. Но он стыдилсянеудачи, провала, а значит, не все потеряно.

— Эсса, а когда следующий экзамен?

— Через два месяца.

— Будешь еще раз пытаться?

Он смотрел в сторону.

— Не знаю, — пробурчал.

— Будешь, по глазам вижу. Книгито хоть есть?

— Нет.

— А как же ты готовился к экзаменам?

— Не готовился. Думал, что то, что в школе проходили, поможет.

— Но это же нереально. Любые экзамены требуют подготовки.

— У нас только взятка решает все или знакомые, если есть.

— Не верю. Даже чтобы дать взятку, надо хоть какойто минимум сдать. Да и можно все же попытаться пройти самому, хоть пять процентов ведь они пропускают не по блату?

Он неопределенно пожал плечами.

— А ты точно хочешь стать медбратом, не программистом, не учителем, не кем другим?

— Нет, медбратом. Мне нравится.

— Хочешь, помогу тебе подготовиться к экзаменам? Мы купим учебники, и ты каждый день

будешь штудировать их и спрашивать меня, если что непонятно. А я буду спрашивать тебя. Мне здесь целый месяц торчать, так что времени много. Тем более, ты не с нуля начнешь. Что успеем, то успеем. А вдруг пройдешь?

Он смущенно улыбнулся.

— Ты только узнай, какие нужны книги.

— Там французский, биология и математика.

— Узнай у тех, кто прошел, по каким книгам надо заниматься. Я дам тебе денег, и ты начнешь готовиться.

Приятно ощущать себя матерью Терезой, что ни говори. За небольшие деньги и немного свободного времени я могла дать этому мальчишке будущее. Я даже готова была пробыть здесь чуть дольше, если потребуется. Скорее всего, конкретная помощь Эссе принесет мне гораздо больше морального удовлетворения, чем написание отчета по проекту.

Правда, Ади както странно отреагировала, когда я сообщила ей об этом. Не порадовалась за него, а только нахмурилась:

— Осторожнее с ним. Он еще ребенок. Глупый ребенок.

Это было правдой. Все же Эсса был несовершеннолетним, то есть работать он на меня не мог. Хотя до восемнадцати ему, согласно документам, которые я все же однажды проверила, оставалось какихто несколько месяцев, он все еще считался ребенком. С другой стороны, получалось, что я просто его приютила на время, и он мне помогает. Здоровый парень, отчего бы не помочь? Не девчонка же малолетняя. Я начинала ассимилироваться с Африкой, принимать их нормы. Я не стремилась к этому, все получалось само собой: там, где мне было легче закрыть глаза на какойто аспект, я закрывала. Детский труд в Африке — дело обычное и привычное и стоит сущие гроши. Но я не эксплуатировала Эссу, я ему всего лишь помогала. Так я успокаивала себя.

* * *

Както я услышала, как Эсса разговаривает по телефону на непривычном для моего слуха языке. Обычно он общался либо на английском, либо на языке джола. Я не знала джола, но ритм и некоторые слова уже казались узнаваемыми, и когда язык резко отличался, я могла распознать на слух.

— С кем ты разговаривал? — спросила я.

— С матерью.

— С твоей приемной матерью?

— Нет, с родной.

— Ты с ней общаешься?

Эсса удивленно взглянул на меня.

— Конечно. Я часто ей звоню, иногда езжу туда.

— А почему на другом языке?

— Это фула, моя мама из племени фула, мы с ней иногда на этом языке разговариваем, хотя она и на джола тоже умеет.

В его голосе звучало даже подобие гордости.