Контуженый
Шрифт:
Денис целеустремлен и энергичен, но это внешняя бравада. Он жадно закуривает, озирается и догоняет женщину, сошедшую вместе с нами:
— Вы местная? Где тут пионерский лагерь?
Пожилая тетка в платке опирается на сумку на колесиках и вглядывается в каждого из нас:
— Так и думала, шо к музыкантам. — Она тяжело вздыхает и указывает направление: — Вниз по улице, через ручей. Там ворота в лесопосадке увидите, с горнистом.
Мы с Антоном топаем вслед за Денисом. Он первым подходит к железным воротам. На дуге сверху поржавевший профиль горниста с пионерским галстуком, а на решетчатых опорах слева и справа жестяные буквы «Будь готов» и «Всегда готов». Позабытый девиз наших отцов миновал нас в детстве, но возвращается, как бессмертный дух, в зрелом возрасте.
У калитки бывшего пионерлагеря дежурит парень в камуфляжной форме.
Денис созванивался с ЧВК и говорит условную фразу:
— Мы от Моргана.
Дежурный связывается по рации:
— Принимай пополнение, Чапай!
В ближайшей бытовке нас встречает крепкий усатый мужчина лет пятидесяти. Сразу чувствуется старый вояка. Он за столом в полевой форме. Взгляд оценивающий, рукава закатаны, волосатые руки сжаты в кулаки.
— Вы за деньгами, хлопчики, или пострелять захотелось?
Это первые его слова вместо приветствия. Чапай выходит из-за стола, и мы видим, что вместо левой ноги ниже колена у него протез.
Говорит он угрожающе:
— Наш «оркестр» всегда выступает в первом эшелоне. Навстречу лупят из всех калибров, а стежка минами устелена. Кому ногу оторвет, кому сразу башку.
После второй фразы с наглядным примером каждый задумывается. Чапай пытливо смотрит на нас и выкладывает на стол пятитысячные купюры веером.
— Компенсирую вам дорогу в оба конца. И гульнуть останется. Забирайте и проваливайте!
Третью фразу он сказал, как плюнул. И ждет: утремся и исчезнем? Ну уж нет! Здесь не драка, а струсить нельзя. Я исчерпал лимит малодушия еще в ночном клубе.
— Мы за Родину, — злюсь я.
— Какую родину?
— За нашу, за Россию! Ты кто такой, чтобы нас останавливать?
Денис поддерживает:
— Да, дядя, мы служить, а ты обратку включаешь. Зови старшего!
Усы Чапая приветливо растягиваются:
— Добре, патриоты. Только я не дядя, а Чапай. И вам позывные понадобятся, если возьмем.
Чапай садится за стол, убирает деньги.
— Начнем сначала. Представьтесь. Кто кем служил. И предъявите документы.
Я и Антон протягиваем военные билеты и паспорта, Денис только паспорт.
Мне есть, что сказать:
— Никита Данилин, старший сержант запаса. Срочную служил командиром минометного расчета. Участвовал в учениях.
— Антон Солнцев, — подхватывает Антон. — Служил вместе с Данилиным. Наводчик миномета, рядовой.
Чапай раскрывает военные билеты и одобрительно кивает:
— Минометчики нам потребны. Командир расчета и наводчик имеются. А ты, Шмелев, кем будешь?
— Шмелева назначим заряжающим, — рапортую я.
— Раскомандовался, сержант. Учти, Данилин, тут у нас без знаков различия и без погон.
Денис спешит заверить:
— Я справлюсь. Мы вместе хотим служить.
— Для начала пройдете медкомиссию. Сдадите кровь на ВИЧ, туберкулез, гепатит и наркотики. Служба безопасности пробьет ваши данные, а уже потом поговорим предметно. Если за душой косяки, выкладывайте сразу.
— У меня условный срок, — признается Денис.
— За что? Наркотики, сексуальная неприкосновенность, бандитизм — от ворот поворот!
— За хулиганку. С парнем подрался.
— Проверим. Если так, то добро пожаловать в «оркестр». Война — это большая серьезная драка, хлопцы. И бить лучше первым.
Чапай разглаживает усы и наставляет:
— А теперь главное. У нас свои заповеди и свои смертные грехи. Первый грех — предательство. За это расстрел. Дезертирство — то же предательство с тем же финалом.
Говорит он без пафоса и надрыва, однако взгляд и интонация такая, что сразу веришь, и уточнять, что да как, не хочется.
— Второй грех — алкоголь и наркотики на линии боевого соприкосновения. А вы будете там всегда. Третий грех — мародерство. Из чужого брать только трофеи врага. Четвертый грех — сексуальные контакты. Вы воины-освободители, а не насильники. Зарубите себе на яйцах! Нянчиться не будем!
Мы киваем. Я окончательно убеждаюсь, что старые ворота с пионерским лозунгом настоящая граница между прошлой и будущей жизнью.
После необходимых процедур ночь мы проводим в армейской палатке на панцирных кроватях с такими же новобранцами в солдаты удачи. Утром все трое снова у Чапая.
В его руках наши документы, в глазах доброжелательность.
— Поздравляю. Фильтрацию прошли, приняты на обучение минометчиков. Позывные придумали?
Над позывными нам не пришлось ломать голову. На правах будущего командира я представляю боевой расчет:
— Солнцев — Чех, Шмелев — Шмель, а я — Кит.
Кличкой меня наградил Денис, как самого спокойного и толстокожего из нашей троицы. Я согласился, со стороны виднее.
— Добре, — кивает Чапай. — Обращайтесь теперь так не только по рации, а всегда. Пока не вернетесь на гражданку.
— Так точно, Чапай!
— А сейчас дружно достаем телефоны и удаляем себя из соцсетей.
— Каких? — уточняет Денис.
— Всех абсолютно! Даже старые аккаунты, которыми годами не пользуетесь, удалить! Это условие нашей компании.
— Зачем?
— Чтобы враг ничего не узнал даже после вашей смерти.
— И все фотки? — расстраивается Антон.
— Выполнять, Чех!