Контуженый

Бакшеев Сергей

Чапай проверяет наши телефоны и выкладывает на стол бумаги.

— Заполняйте контракты. Первый контракт на шесть месяцев. Две недели обучения и на передовую. Вопросы есть?

— А после шести месяцев что? — спрашивает Шмель.

— Сами поймете: или с нами или домой. В ЧВК остаются адреналиновые наркоманы. Попробовал — понравилось. Это как вирус, а антивируса нет.

— Шесть месяцев достаточно. Через полгода война закончится, — убежден я.

Усы на лице Чапая широко растягиваются:

— Я вам открою маленькую тайну —

войны всегда есть и всегда будут. Работа у вас будет вечно. А главное, где бы «музыканты» ни работали, хоть в Африке, хоть в Америке — мы защищаем Родину!

— Я загранпаспорт не заказываю. Жду, когда везде будет Россия, — усмехается Шмель.

— Настрой одобряю. Глупой опасности и в мирной жизни хватает. Поскользнулся в ванной и кранты. Или на нож в пьяной драке нарвался. У нас хотя бы страховка имеется. Пять миллионов за гибель, три за ранение.

— А если плен?

Чапай сводит брови, качает головой:

— У нас такая организация, что в плен брать не будут. Бейтесь до последнего. А на крайний случай у каждого будет в запасе граната. Она так и называется — последняя граната. Вам расскажут, что делать.

— Инструкция на пять миллионов, — пытается шутить Денис.

Шутка звучит плохо. У нас кислые лица.

Чех мнется и выражает общую мысль:

— После смерти, хоть рубль, хоть миллионы — уже по барабану.

— Смотря кому достанутся, — возражает Чапай. — Мы платим только наличными без всяких карточек и банков. На ваш выбор — после контракта всю сумму сразу или ежемесячно по доверенности за вас будут получать деньги родственники.

— В Дальске можно? — спрашивает Денис.

— Где угодно. Приедут и выдадут указанному тобой человеку.

— Мы решили, — объявляет Шмель. — Наши деньги будет получать сестра Чеха — Злата Солнцева.

— А родители?

— Мой отец все пропьет, а в Злате мы уверены. Все трое.

— Ваше право. Пишите доверенности на ее имя.

Денис полночи нас увещевал, что копить вместе — лучший вариант. Втроем у нас накопится крупная сумма. Мы будем выполнять боевые задания и получать премии. Вернемся домой, купим автомойку самообслуживании, вытесним Макса Лупика из города и заживем — доходов всем хватит. Как работает автомойка он знает. Это наш шанс круто изменить жизнь. Будем гонять не на крашеной «шевроле» прошлого века, а на новом черном БМВ.

План мне понравился, Антону тоже. Втроем и заработать быстрее, и руководить потом прибыльным бизнесом легче.

Паспортные данные Златы я переписываю из заявления в ЗАГС. Хоть для чего-то документ пригодился.

Шмель замечает бланк и посмеивается:

— Сохрани. Разбогатеешь, и Злата заявление подпишет. Гульнем на вашей свадьбе.

Я вспоминаю Злату в объятиях Дениса и качаю головой:

— Этого не будет.

— Значит, будет что-то другое. Главное, чтобы было!

Чапай забирает контракты и вручает нам жетоны сотрудников ЧВК «Вагнер».

— Носите на шее. Там ваш персональный

номер, чтобы в случае чего… — Он недоговаривает, меняется в лице и по-отчески добавляет: — Запомните, хлопцы, смелость города берет. Не позорьте ваших дедов-победителей.

Мы идем на склад за военной формой. Перед бытовкой Чапая ждут настороженные новички и с уважением смотрят на нас. Они только прибыли, а мы здесь уже сутки и успели постричься «под спецназ».

Денис звонит Злате и сообщает, что она будет получать наши деньги, копить на общий бизнес.

— Дома не держи. Храни в тайнике в паровозе под сиденьем, где я показывал. Так надежнее. И никому не слова! О тайнике знаем только мы четверо. Ты будешь в доле.

Злата беспокоится:

— Денис, к тебе полиция приходила. Макс Лупик заявление написал.

— Забей! Вернусь героем — кто меня тронет.

До возможного геройства совсем недолго. Две недели боевой и тактической подготовки в учебном лагере — и нашу группу переправляют в Луганск. Еще сутки — и я командую минометным расчетом на передовой.

6

На моем плече круглый шеврон с оскаленным черепом и надписью «Группа Вагнера» на русском и английском языках. С таким знаком отличия в плен точно не возьмут.

Я Кит — командир расчета. В подчинении пятеро бойцов. Чех — наводчик, Шмель — заряжающий. И еще трое: снарядный и двое подносчиков — основательные мужики с позывными Урал, Механик и Днестр. Обеспечение у нас приличное: берцы, броники, полимерные шлемы. Даже наколенники выдали, выглядят классно, но к ним привыкнуть надо.

Из личного вооружения у каждого автомат и гранаты. Из общего — пара ручных гранатометов и наше главное оружие, 120-миллиметровый миномет на съемном колесном ходу. УАЗ «буханка», раскрашенный баллончиком «под войну», буксирует его по любому бездорожью. А первое оружие бойца — это лопата. Вечная задача — окопаться, укрыться, замаскироваться.

Для нас с Чехом миномет, как родной, освоили на срочной в армии. Поразить цель — наша ответственность. Шмель ловко опускает мины в ствол. Он и по жизни ловкач и проныра. В бою подчиняется командам, а в остальное время шустрит, отлучается, обыскивает развалины, приносит нужное и ненужное.

Механик рукастый мужик — починить технику и наладить быт он мастак. Урал мощный парень, без него с опорной плитой миномета мы бы не сдюжили. Днестр нам в отцы годится. Он хозяйственный, умеет из сухпайков приготовить стол «как мамка дома». Он из Приднестровья, мечтает дойти до родного края, чтобы Россия была под его домом, а не только в виде штампа в паспорте.

Каждое утро Днестр трижды крестится, шепчет молитву и целует нагрудный крестик. Перед боем торопливо крестятся и Механик с Уралом. У меня с друзьями крестиков нет и в церкви я их не замечал, но под обстрелом волей-неволей хочется верить во всевышнего защитника. Правильно говорят: в окопах атеистов нет.