Конунг Туманного острова
Шрифт:
Вместе с лангобардами в Италию пришли двадцать тысяч саксов и целые роды баварцев, свевов, гепидов, славян и даже болгар. И все это разноязыкое великолепие разодрало Италию на десятки герцогств, каждое из которых считало себя независимым государством. И лишь такие сильные правители, как король Ротари, были способны держать этот буйный сброд в кулаке. Впрочем, герцогства Беневенто и Сполето подчинялись ему лишь на словах, отделяясь от метрополии полосой имперских земель.
Несмотря на все свои зверства, захватчики составляли едва ли двадцатую часть от обитателей собственных земель, расселившись на лучших угодьях привычными родовыми общинами. Римлян же или превратили в крепостных, или
Гастальд Аго, который стал таковым, когда по воле князя Самослава (1) спас от смерти покойного государя, смог сохранить пост и при новом короле. Гибкий позвоночник, относительная честность и роскошные подарки сделали свое дело. Бывший рядовой газинд, королевский дружинник, стал весьма богатым человеком, контролируя контрабанду соли из Словении и отжимая понемногу земли свободных римлян.
Валерий с любопытством смотрел на человека, о котором столько слышал. Длинная, ухоженная борода и светло-русые волосы, расчесанные с пробором на две стороны, были обычны у германцев. Чернявые римляне почти не смешивались с захватчиками в это время. Против этого были и обычаи, и законы. Гастальд Аго слыл человеком весьма могущественным, и тем забавнее было наблюдать, с каким почтением он принял спутника патриция, который изображал возницу.
— Боярин Звонимир! — расплылся Аго в улыбке, оскалив крепкие желтоватые зубы. — Почему в таком виде? Я тебя чуть было за крестьянина не принял.
— Так надо, — хмыкнул боярин. — Пора начинать то, что задумано. Это Валерий… Из тех самых, ну ты понял…
Праздник, что закатил гастальд Аго для своего короля, затмил все, что видела Павия за много десятилетий. Огромный П-образный стол, уставленный яствами и винами, ломился от множества блюд и кувшинов. Старый дворец Теодориха Великого стал резиденцией королей лангобардов. Он не пострадал в войнах, а потому германская знать разместилась здесь вольготно, поглощая еду и вино в немыслимых количествах.
Гвоздем праздника стали индийские танцовщицы, выписанные ради такого случая из самой Братиславы. Невысокие гибкие женщины бешено крутили задницами под заунывную музыку и колотили голыми пятками по плитам каменного пола. Тяжеленные бусы, которые в значительной степени и составляли их одежду, звенели и колыхались в такт движениям, приоткрывая жадным взглядам пирующих спрятанное под ними пышное великолепие.
Аго очень удачно выбрал момент для их выхода. Герцоги и их приближенные были пьяны в дрова, король Ротари был пьян не меньше остальных, а потому танцы приняли с полным восторгом все, кроме двух епископов Павии — арианского и православного, которые сидели тут же. Они брезгливо поджали губы и отвернулись от бесовского зрелища. А вот германцы ревели от восторга и колотили по столам кулаками и рукоятями ножей.
— Где таких взял? — хищно шевельнул усами Ротари, который плотоядно разглядывал девушек.
— Специально для тебя привез, мой король, — с угодливой улыбкой ответил Аго. — Денег заплатил немерено. Выбирай! Любая из них твоя на всю ночь. Если подаришь ей чего-нибудь из золота, всю жизнь эту бабу вспоминать будешь. Это не наши коровы. Они такое вытворяют… Хотя… Бери сразу двух, не пожалеешь!
— Ну, угодил так угодил, — хлопнул его по плечу король, которого предстоящая перспектива привела в полнейший восторг. — Проси чего хочешь!
— Ничего мне не нужно, — замотал башкой пьяный Аго. — Я и так тебе всем обязан. О! Смотри! Мимы из Александрии!
Похабное представление, столь обычное на рынках
Мимы ушли, и тосты полились один за другим. Многие из герцогов уже и лыка не вязали, требуя вернуть танцовщиц. Впрочем, вместо танцовщиц в центр зала вышел молодой человек в штопаной тунике и драном плаще. Римлянин, судя по гордому профилю и курчавым волосам.
— Это еще кто? — сощурился пьяный Аго. — Тоже мим? Я его не звал.
— Великий и милосердный король! — торжественно заявил римлянин. — Я Луций Валерий Флакк, из славного рода Валериев. Я прошу твоего правосудия!
— Чего? — Аго начал трезветь и наливаться кровью. — Ты спятил? А ну, выбросить его отсюда! Ишь, чего удумал, голодранец!
— Да ладно тебе, — успокоил его король. — Свободный муж имеет право королевского суда потребовать. А этот — целый патриций. И я сегодня добрый. Ты из каких Валериев будешь? — заинтересованно посмотрел на римлянина Ротари. — Из тех?
— Из тех самых! — гордо выпятил грудь тот.
— Так та дурища Мелания — родственница твоя? — усмехнулся Ротари. — Тогда неудивительно, что ты одет, как оборванец.
Герцоги и дружинники загоготали в голос. Они были арианами, а вот несколько человек, исповедовавших православие, нахмурились. Святая Мелания Римская в четырнадцать лет стала сиротой и владелицей гигантского состояния. Ей принадлежала чуть ли не пятая часть земель Италии. И вдобавок к этому — огромные латифундии на Сицилии, в Африке и Галлии. Она решила унаследованные земли продать, деньги пожертвовать церкви и закончить свои дни в монастыре. Так она и поступила, почти обрушив экономику Западной империи из-за этой распродажи. В результате ее из оборота было изъято такое количество монеты, что стало нечем платить армии и воцарился хаос в финансах. И все это, в конце концов, привело к тому, что Рим взяли готы короля Алариха. Мелания умерла больше двухсот лет назад, но тут все знали эту нелепую историю. Ведь православные весьма почитали святую деву из рода Валериев, признавая ее за образец бескорыстия.
— Святая Мелания — моя дальняя родственница, — признался Валерий. — Но я из боковой ветви. Мы не были так богаты.
— Ладно, — махнул рукой Ротари. — Чего тебе надо?
— Я хочу вернуть свои земли, которые отнял герцог Сполето!
— Так пойди и забери! — выкрикнул Аго, а высокое собрание загоготало, по достоинству оценив его тонкий юмор.
— Я ходил к нему, — ответил Валерий. — Но он лишь обругал меня, избил и выбросил на улицу. Я сказал, что буду жаловаться королю. Но он ответил, что на короля ему плевать. Что он в своих землях сам король. Summus dox gentis Langobardorum, самый знатный человек ломбардской нации! Так он себя называет!
— Ему плевать, говоришь? — на скулах Ротари заходили желваки. Хмель начал оставлять его. Герцог Сполето силен, а его город неприступен. Королевскому войску не победить его в одиночку, а остальные герцоги на эту войну не пойдут. Да и правдой было сказанное наивным римлянином. Король у лангобардов считался лишь первым среди равных. Герцоги выбирали его из своей среды и могли убить, когда он им надоедал. Так отравили великого Аутари, победителя франков. — Ты хочешь суда по римскому закону?
— Я хочу суда по древнему обычаю лангобардов (2), ваше величество, — почтительно ответил Валерий. — Он убил моего двоюродного брата и его семью, а их землю забрал себе. Я прошу права на кровную месть.