Конверт, кукуруза и заброшенная больница

Миллер Елена А.

– Жила одна, возраст – семьдесят лет, – продолжал доктор. – На сердце жаловалась давно, лекарства принимала по типичной для диагноза схеме, Зинаида Евсеевна Рыльцова. Я ее знал….

– Знал? – Толик подошел к телу, на несколько секунд отогнул край простыни. – Знакомая?

– Не то, чтобы знакомая…. – доктор быстро собирал свой чемоданчик. – Много лет работала санитаркой в нашей больнице.

– Понятно! – кивнул Толик. – Значит, сердце?

– Однозначно!

– Это хорошо. – Тихо откликнулся инспектор Гирс, оглядываясь по сторонам.

В квартире, и, правда, было очень чисто. Комната отличалась тем особенным уютом, который легко могут создавать одинокие старушки. Кресла, стол, тумбочки и даже диван на котором сидели две молодые женщины-понятые, были накрыты вязаными крахмальными салфетками. Полицейский задержал на понятых взгляд. – Я люблю, когда все однозначно!

– Я тоже. – Легко согласился доктор. – Не понимаю, зачем вы таким эскортом приехали. – Дело житейское. Санитары приедут позже, заберут ее.

– Что-нибудь тут трогали? Передвигали?

– Старались ничего не трогать.… Да и надобности большой не было. – В голосе доктора послышалась легкое удивление. Он стоял в дверях. Криминалист, приехавший с ним, уже спускался вниз по гулкой лестнице – Не похоже на ваш вариант! Телевизор мы, правда, выключили, мешал осмотру.

– Понял. – Чуть заметно кивнул Гирс. – Однако же мы тут немного оглядимся…

Доктор понимающе поднял брови домиком, коротко попрощался и вышел.

Инспектор приблизился к телу, бросил отстраненный взгляд на красное кресло, на круглый чайный столик рядом. На нем, на вышитой скатерке, стояло голубое блюдце с остатками пирожного, чашка с недопитым чаем, две пластиковые баночки с лекарством, рядом лежали старенькие очки в пластмассовой оправе.

С дивана поднялась одна из женщин, та, что была в спортивном костюме и смешных желтых тапочках.

– Я уже могу уйти к себе? У меня ребенок один заперт…

– Представьтесь, пожалуйста. – Попросил Гирс.

Но спортивная собеседница не успела ничего произнести, за нее ответила вторая дама.

– Познакомьтесь, это Вика. Моя одноклассница. – Бледная брюнетка в длинном черном платье тоже поднялась с дивана. Подошла к инспектору Гирсу, чуть тронула его руку. – Я была у нее в гостях, ты помнишь?

– Да. Помню. Ты, кажется, хотела отдать ей старые школьные фотографии….

– Я отдала их. А потом случилась вся эта история.

Полицейский подошел к Вике, протянул руку, несильно пожал ледяные пальцы:

– Приятно познакомиться. Даниил. Инспектор Гирс, муж вашей подруги. А это участковый Богатырев. Думаю, вы о нем слышали.

– Да, слышала. Мне очень приятно. – Вика постаралась приветливо кивнуть Толику, но по всему было видать, что ей сейчас вовсе не приятно, а даже скорее наоборот, все происходящее вызывает у нее нервную дрожь. Стараясь не смотреть на белую бесформенную кучу в красном кресле, она быстро смахнула с глаз подкатившие слезы и прикрыла рот носовым платком. – Ничего не понимаю! Как же так? Еще вчера она была здорова…. Так неожиданно!

– Такое

всегда неожиданно. – Тихо откликнулся Даниил.– Вы хорошо ее знали?

– Да, очень хорошо! Мы всегда жили рядом, у меня квартира прямо напротив. Когда я была школьницей, она по-соседски присматривала за мной. А теперь, когда у меня растет Игорек, она присматривала за ним. Я работаю, с мужем в разводе, родители давно переехали…. Она часто оставалась с моим ребенком. Баба Зина была очень доброй и отзывчивой.

– Сколько лет Игорьку?

– Шесть с половиной….

– Идите к нему. Если понадобитесь, мы сами подойдем к вам.

Вика поспешно направилась к выходу, но уже на пороге Даниил остановил ее последним вопросом:

– Пока вы находились в этой комнате, не обратили внимания – ничего не пропало? Или, может быть, какие-то вещи показались вам незнакомыми, лишними?

– Нет… – неуверенно ответила Вика. – Все на месте! Да и кому может понадобиться ее нехитрый скарб? Хотя, вот, как мне показалось….

– Да! – Даниил, шагнул к ней, заметив ее неуверенность. – Что-то не так?

– Да нет, все в порядке…. Конечно, это глупости. Не стоит упоминать! – женщина попыталась улыбнуться. – Мелочь….

– И все же.– Спокойно настаивал Даниил.

– Пирожное… – Вика указала рукой на остатки песочных «корзиночек» с шоколадными грибами, смутилась и снова попыталась двинуться к выходу.

– Чудесно. – Подбодрил ее полицейский. – Итак, пирожное,… Что с ним?

– С ним все хорошо. – Вика окончательно растерялась, посмотрела на подругу, будто ожидая, что она снова вступит в разговор и разрядит неловкую паузу, но брюнетка молчала, глаза ее были настороженными, колючими. – Просто это не то пирожное, которое она всегда покупает. Понимаете, с возрастом появляются кое-какие привычки, от которых трудно отступать….

– Понимаю. – Тут же согласился инспектор. – Какое же пирожное любила баба Зина?

– Она всегда покупала бисквитное, с большими масляными розочками. Даже если его не было в магазине на нашей улице, она находила его в Кулинарке в Театральном проезде. Но, конечно, это ерунда. Она вполне могла купить и эти корзиночки, просто чтобы попробовать что-то новое. Вы согласны?

– Согласен. – Даниил прошел вперед, открыл перед женщиной дверь. – Если вы вспомните еще какие-то мелочи, ерундовые факты, прошу вас рассказать об этом мне или уполномоченному Богатыреву.

– Я понимаю. – Вздохнула Вика. – Можете рассчитывать на мою помощь….

Соседка ушла. Участковый Богатырев, инспектор Гирс и его жена остались в тишине в тесной квартирке, в которой стоял неистребимый запах смеси Корвалола и духов с агрессивным жасмином.

– Ну что, Глафира, выкладывай все по порядку. – Толик устало опустился на диван, вытянул ноги. – Зачем звонила?

Глафира улыбнулась участковому и кивнула на пульт от телевизора, лежащий рядом с ним на спинке дивана:

– Посмотри. Любопытная вещь.