Конвой
Шрифт:
— А он ли это был? — возразил хозяин. — Не тот он человек, чтобы в наёмники записываться. При его способностях деньги добыть не проблема.
Волошек, как умел, описал внешность погибшего товарища, его одежду, вещи.
— Артефак? — Формикус поморщился. — Да, известная мне вещица. В Нджамене мы нашли её. Едва ноги тогда унесли. Неприятное вышло дело… Значит, он это был. И значит, не зря мне сразу показалось, что не простой у вас груз.
— Сразу показалось?
— Покров всякой магии особенно противится. Против неё и поставлен.
Старик вздохнул.
— Не покажешь, где случилось всё? Будет время, хожу, разведаю.
— В дне пути от Грушевки. А точно, если только Дастин укажет.
Формикус совсем съёжился, словно постарел на сто лет. Встал кряхтя.
— Пойду, что ли, напьюсь… — пробормотал он и пошаркал к выходу. На полпути обернулся. — Этому, — показал на голову, — если будет соли просить, не давай много. Потрохов-то у него нет, так всё на стенах внешних проступает. Некрасиво.
Бормоча что-то про любимого ученика и злодеяния судьбы, хозяин удалился.
— Ещё неизвестно, кому чердак продуло, — пробурчала вслед ему голова. — Грузит ночи напролёт своими бредовыми идеями. А я вынужден слушать, потому как сбежать мне некуда и нечем.
Волошек, пропуская нытьё мимо ушей, направился к стеллажам.
— Тоже мне спаситель-благодетель, — не унималась голова. — Заменил четвертование каторгой. Оскорбления его всегдашние сносить приходится. Мудрец без буквы «р». Лучше бы он меня в тигриную голову запихал. Уж я бы извернулся разочек цапнуть…
Книг было много. Названия вроде «Ограниченная алхимия» или «Метафизика мёртвых тел» он пропускал не глядя, вещи эпические просматривал. В конце концов выбрал красочное «Сказание о рыцаре Доброхоте, его славных подвигах и страшной гибели» и вернулся в кресло. Правда, насладиться выдумкой не успел.
— Слушай, будь другом, дай мне соли лизнуть.
Волошек осмотрелся. На маленькой полочке нашёлся увесистый кусок серой соли. Не зная, как тут происходит кормление, он просто поднёс соль к лосиной морде. Высунулся шершавый язык и с затяжкой прошёлся по куску. Глаза зажмурились от удовольствия.
И вдруг, цап! Весь кусок исчез в пасти.
— Хрум, хрум…
— Н-да, — озадачился Волошек, отдёрнув руку. — Сдаётся мне, хозяину предстоит попотеть, отчищая стены.
Уворовав лакомство, голова успокоилась и скоро заснула.
Мягкое кресло пересилило долг. Бродить по форту Волошеку окончательно расхотелось. Да и какой смысл в ходьбе — отсюда и так всё хорошо было слышно. Вот доносится из погреба бульканье, то хозяин сцеживает вино. Вот фыркают лошади и храпит Жирмята. И даже звуки ночного леса слышались из библиотеки вполне отчётливо.
Около полуночи до окна добралась немного обглоданная луна. Волошек почти не удивился,
— Роман! — окликнул Волошек.
На сей раз призрак услышал его и обернулся.
— Князь?
— Роман! — повторил Волошек, не зная, что ещё можно сказать в такой ситуации.
— Я не Роман, — покачал тот головой. — Таково уж проклятье — принимать облик последнего из пожертвовавших собой монахов. Не только облик, многое из их памяти оседает во мне. Их грехи и сомнения, невыполненные обеты и искушения. Всё это сильно гнетёт.
Волошек молчал. Страх пропал, но беседовать запросто с привидением духу не хватало. Впрочем, призрак и не ждал от него утешения. Он говорил о своём, быть может впервые за время потусторонней жизни повстречав слушателя.
— По сути, я сам вызвал катастрофу, которую стремился предотвратить, — он почти слово в слово повторил то, что говорил Эмельт накануне. — Нелепая ошибка, случайная описка, и всё пошло наперекосяк. Вокруг было столько свободных миров, где люди могли бы обрести новую жизнь, укрыться от скверны нашего мира, но меня угораздило открыть Врата в это средоточие магии и злобы.
— Верхэль пытается всё повернуть вспять, — осмелился Волошек на реплику.
— Верхэль — выживший из ума старик. Даже если ему и удастся открыть Врата снова, то как он собирается убедить сородичей вернуться домой? Многие из них добились в нашем мире успеха, другие полюбили власть, третьи, вроде твоего друга Эмельта, родились уже здесь. Нет. Они не пойдут за полоумным стариком.
Монах захлопнул книгу, и та, выпустив облачко пыли, исчезла.
— А хоблины? Что Верхэль собирается делать с ними? Погонит через Врата словно скот? Или достанет из рукава волшебную дудочку?
Призрак махнул рукой.
— Скорее уж выйдет наоборот. За прошедшие пятьсот лет хоблины в их родном мире наверняка вновь расплодились сверх меры. И единственное, что нас ожидает, так это новое нашествие, от которого мы, быть может, и не отобьёмся.
— Он ищет книгу… — продолжил призрак. — Чушь! Её не надо искать. Она есть в каждой старой библиотеке, и простенький заговор позволяет обнаружить её. Просто Верхэль одержим самим поиском. Возомнил себя спасителем человечества. Ему удобно в этой святой шкуре и не хочется ничего менять.
— А что, в таком случае, ищешь ты? — спросил Волошек.
— Истину. Каждый список книги немного отличается от других. Не знаю, как так получилось, но книги разные. Среди их множества есть та, которая не содержит моей ошибки. И верный текст заклинания открывает другие Врата. Райские, если угодно.
— Не слишком ли поздновато? Сам говоришь, ничего уже не исправить.
— Может так, а может и нет. В любом случае я должен найти её. Только через это и смогу обрести успокоение.
Он помолчал.