Конвой
Шрифт:
Он втайне даже надеялся, что не застанет людей в опустошённых селениях, но россыпь мелких деревушек и починков, на которую отряд вышел через несколько дней, оказалась обитаема. Бродячие мертвецы ещё не добрались сюда.
— Предупредите жителей, — приказал Волошек бородачам. — Пусть собираются и уходят к югу. Утром мы повернём на восток. Надеюсь, наши преследователи малость собьются.
В хижине, давшей отряду временный приют, он разложил карту и в который раз попытался отыскать верный путь, хоть какую-нибудь зацепку,
Пришёл Чабрец.
— Селяне в отряд просятся, — доложил он.
— Пусть уходят… — отмахнулся Волошек.
— Я бы всё же взял несколько человек.
— Тебе нужны люди? Но это же необученные селянe, что в них проку?
— Люди сгодились бы, — вздохнул сержант. — Но яещё вот о чём подумал…
— Ну?
— Этот страховщик… Он ведь у нас в отряде тринацатый… Не очень хорошо получается. Не то чтобы я суеверным был, а кошки скребут…
— Вот его бы и оставить с мужиками.
— Не захочет. Ему в Альмагард нужно.
— Мало ли куда кому нужно… — возмутился Волошек, но потом смягчился. — Сколько их просится?
— Тех, кто с лошадьми, две дюжины будет, — с готовностью доложил Чабрец. — Пехота нам, полагаю, без надобности.
Положа руку на сердце, Волошеку и лишняя конница была ни к чему, но свои сомнения он придержал при себе.
— Действуй, — разрешил он. — Бери всех под свою команду, а десятников сам назначай.
В селении нашлось и несколько подрессоренных тачанок. Их Чабрец передал в распоряжение Жирмяты, который, пользуясь оказией, загрузил их припасами сверх всякой меры.
— Мужики всё одно разбегаются, — пояснил он. — Что же упырям добро оставлять?
Чтобы оторваться от мертвяков, Волошек повёл отряд через пустыню.
— Этот путь открылся недавно, — сказал он. — Здесь не должно быть чернильников.
Перед ними лежала бесплодная земля. Наполовину солёная степь, наполовину пустыня, она истекала маревом под жарким солнцем. Лошади ступили на хрустящую подстилку с большой неохотой.
— Пустыня не должна быть долгой, — ободрил Волошек спутников. — Верхом пару дней пути. А вот упырям предстоит попотеть в прямом и переносном смысле.
— В прямом они, думаю, не потеют, — возразил Жирмята. — Да и пустыня их не задержит. Они же не нуждаются в воде и без крови могут обойтись довольно долго. А солнце, как мы убедились, для них не помеха.
— Их задержат здешние обитатели, — Висмут кивнул в сторону.
Параллельным курсом в тысяче шагах от отряда трусила небольшая стайка полосатых зверушек. Возможно, она бежала по своим делам, но людям казалось, будто животные намеренно сопровождают их.
— Зебры? — удивился Жирмята.
— Гиены, — усмехнулся Висмут. — С зебрами их роднит только масть и размер.
Люди вздохнули,
— Упырям придётся несладко. Гиенам ведь всё равно кого жамкать, свежатину или мясо с душком. С душком, пожалуй, даже более предпочтительно. А что такое наши преследователи, как не ходячая падаль?
— Похоже, однако, что и нам ночью спать не придётся, — буркнул Чабрец.
Слухи среди зверья расходились быстро. Ближе к вечеру несколько новых стаек присоединились к той, то присматривала за отрядом.
— Наверняка учуяли Кощуна, — усмехнулся Рысий. — Десять пудов деликатеса — не шутка.
Алейко вздрогнул.
— Ничего, тем злее будут, когда останутся с носом, — ободрил Волошек паренька.
— А они останутся? — поёжился тот.
Пучком свежей зелени посреди степи торчал оазис. Серая бетонная стена, подкрашенная закатом, кружала неровным периметром селение. Строители не искали архитектурных изысков, думали больше о защите. Да и некому было любоваться красотой в такой дыре.
На гребне стены маячили рослые воины.
— Остроухие! — воскликнул Чабрец.
Люди присмотрелись и действительно разглядели эльфийских лучников.
— Ну вот, а вы говорили, что все ударились в драп, — заметил Дайарн.
Но в голосе его совсем не звучала радость от встречи с сородичами.
— Не знал, что они вообще живут под Покровом, — заметил Чабрец.
— Это эльфийская пустынь, — сказал Висмут. — Община земледельцев. Такие во множестве встречаются на юге, в бесплодных землях, но и в более холодных краях их иногда можно встретить.
— Земледельцев? — удивился Чернозуб.
— А ты думал, эльфы зарабатывают исключительно биржевыми спекуляциями, ростовщичеством и ювелирным промыслом? — подначил колдун.
— Ну, ещё они врачуют и играют на лютне, — усмехнулся Жирмята.
Припоминая прежние эльфофобские домыслы Чернозуба, каждый находил, чем уязвить бородача. Тот насупился. Как и всякий человек, что столкнулся с явлением, выходящим за рамки устоявшегося мировоззрения, он заподозрил обман.
— Тут и земли-то приличной нет, — буркнул Чернозуб.
— Так вы, вольные вороны, весь чернозём к рукам прибрали. Что эльфам осталось, как не пустыня?
— Тут дело иное, — пояснил Висмут. — Они нарочно выбирают пустынное место и начинают с нуля. Таков у них принцип жизненный — всё от плодородного слоя и до конечного продукта создавать собственноручно. Никакой манны небесной, никаких преференций климата или ландшафта.
— Зачем? — озадачился Чабрец.
— Таковы их каноны свободы. Не зависеть ни от кого. Ни от власти, ни от богов, ни от людей. Они пожелали стать хозяевами своей судьбы. Им некого проклинать за неудачи, некого благодарить за удачу, но зато не перед кем и держать ответ.