Коням на смех
Шрифт:
— Господи! — прошептал Келп. Не часто он говорил такие вещи.
Здесь, конечно же, Переплета не было. Они перешли на другую сторону, и снова Дортмундер ощутил на лице влажное, теплое дыхание любопытных лошадей. Трое злоумышленников шли, вглядываясь в темноту, а позади них раздавалось тихое ржание и фырканье потревоженных этим ночным визитом животных. Вдалеке из окон главного дома, как и в ближайших конюшнях, лился слабый свет.
— Он должен быть или в этом сарае или вон в том, втором, — махнул рукой лысый.
— И какой
Старик подумал и указал:
— Этот.
— Значит, он будет в другом. Туда сначала и пойдем, — решил Дортмундер.
Старик внимательно посмотрел на него.
— Ты что шутишь или как?
— Или как.
И, как позже выяснилось, он был прав. Третьим слева стоял Переплет собственной персоной. Большой, высокомерный жеребец, с узкой мордой и в черной гладкой попоне. Он отпрянул и уставился на людей с отвращением.
— Это он, — сказал старик. Что и подтвердила маленькая табличка, прибитая к воротам стойла.
— Наконец-то, — выдохнул Келп.
— Не так уж долго мы его искали. Сейчас я надену уздечку.
Старик отвернулся и вдруг напряженно застыл. Затем оглянулся на двери конюшни.
— Кто-то идет, — резко прошептал он.
Быстро сориентировавшись, старик рывком открыл ворота в другое, не туда где стоял Переплет, стойло и, схватив своей костистой лапой локоть Дортмундера, толкнул его внутрь. Одновременно с этим он зашипел на Келпа: — Давай внутрь! Залазь!
— Здесь кто-то уже есть! — в ответ прошептал Дортмундер, имея в виду коричневую лошадь, которая уставилась в абсолютном недоумении на непрошеного гостя.
— Некогда! — отрезал старик, пропихнул Келпа внутрь стойла и захлопнул ворота в тот самый момент, когда свет в конюшне загорелся ярче.
— Эй, парни! Что происходит? — произнес чей-то голос.
Нас застукали, подумал Дортмундер и отчаянно стал придумывать причину, по которой он мог бы оказаться в стойле с этой гнедой лошадкой посредине ночи. Но тут он услышал продолжение.
— Думал, вы уже все спатки завалились.
Он говорит с лошадьми! — мысленно обрадовался Дортмундер.
— Кто-то вам помешал? Птичка залетела?
Что-то в этом роде, — ухмыльнулся про себя Дортмундер.
— Или крыса залезла?
Человек приближался. Тихий и ровный звук знакомого для лошадей голоса успокаивал их.
Всех, кроме одной — той самой гнедой лошади, в стойле которой толпились Дортмундер, Келп и старый лысый мошенник. Конь, конечно, не кричал во весь голос: «Сюда, хозяин! Сюда! Они все здесь!» Но было очень похоже. Он фыркал, пыхтел, тряс головой и постоянно переставлял ноги, как какой-то чертов танцор из кордебалета. Пока Дортмундер сотоварищи сидели на корточках в дальнем конце стойла, прямо за крупом этого волосатого позера, и боялись завалить деревянное перекрытие, обладатель голоса подошел ближе, приговаривая: — Эй, Баламут, в чем дело?
Баламут, — подумал Дортмундер, — я мог бы и догадаться.
Мужчина стоял теперь, протянув руки к лошади и позволяя Баламуту слюнявить лицо.
— Ну вот, все нормально, Баламут, все хорошо.
Ко мне ворвались! — возмущенно фыркал в ответ конь и с остервенением хлестал Дортмундера по лицу своим хвостом.
— Ну-ну, успокойся, крепыш!
Ты посмотри на меня! Разве у меня когда-нибудь было 10 ног?
— Спокойно, парень. Все уже успокоились.
Это потому что у них не сидят эти…
— Хороший Баламут. До завтра, крепыш.
О, боже, о, боже, боже, боже! — бормотал Баламут, изо всех сил стараясь наступить на ноги всем троим сразу.
Владелец голоса наконец ушел, и лысый быстро что-то кинул Баламуту. Как по волшебству, это его успокоило. Лишь только свет снова превратился в спокойный полумрак, а звук шагов стих, Баламут по очереди всех осмотрел и улыбнулся, словно заявляя — мне всегда хотелось иметь соседей по комнате!
— Как ты это сделал? — удивился Келп.
— Сахар. Я принес несколько кусков сахара специально для него, но не успел сунуть ему из-за этого мужика.
Кусочки сахара. Дортмундер посмотрел на старика с уважением — вот человек, который идет на дело подготовленным!
— Ладно, давайте уже вытащим Переплета отсюда и сами уберемся, — сказал старик, и стал толкать коня, как какой-нибудь диван, очищая себе путь из стойла.
— И я того же мнения, — тут же согласился Дортмундер, но выйти ему не удалось — круп лошади буквально пригвоздил его к стене. — Ты не подвинешь Баламута подальше?
— О, конечно!
Хирам толкнул лошадь сильнее, и Дортмундер выскочил из стойла, уворачиваясь от мокрого носа Баламута. Келп закрыл ворота стойла, и Хирам пошел выбирать уздечку для Переплета. Найдя то, что нужно, он подошел к Переплету и ласково обратился к нему: — Иди сюда, парень. У меня есть для тебя что-то вкусненькое.
Переплет явно был другого мнения. Это вам не какой-нибудь Баламут, его так просто не заманишь. Он лишь взглянул из своего стойла на Хирама, и в глазах его читался вопрос: Разве мы знакомы?
— Иди ко мне, малыш. — Хирам настаивал мягким голосом, показывая на раскрытой ладони уже не один кусочек сахара, а целых два. — У меня что-то есть для тебя.
В соседнем стойле Баламут с некоторым беспокойством наблюдал за этим действом, вытянув шею. Меня что, надули за один несчастный кусок сахара?
Именно это внимание и сработало. Переплет, услышав своего соседа, наконец сообразил, что, заигравшись, можно не получить приз. Тряхнув головой, он грациозно и с достоинством приблизился, пригнул голову и облобызал ладонь старика, да так, что кусочки сахара моментально исчезли. В это время старик, что-то ласково приговаривая, свободной рукой нежно погладил его нос, почесал за ушами и аккуратно направил коня в нужную сторону.