Координатор
Шрифт:
— Эй? Что с вами? — Ким тормошил Андрея за плечо. Андрей потерял равновесие и качнулся. — Я вам выписываю талон за нарушение внутреннего распорядка…
— Что?…
Всё. Приехали. Ким взялся за свои штучки. Андрей помнил, как ныл Аркаша: я зарплаты уже второй месяц не вижу. Андрей не верил ему тогда. Вот, пожалуйста, стоит один раз опоздать и…
Эй? — позвал кто-то из глубины существа Андрея. Этот кто-то дрался со шпаной в детстве. Этот кто-то до последнего молчал, когда взрослые выпытывали детские «самые важные тайны». Этот кто-то употребил
Эй? Ты что лох? Ты что позволишь, чтобы тебя унижали?
Лох ты или нет?
Андрей заглушил этот голос. Если бы не было смерти Аркаши, матери, он бы послушал его. Он бы ответил Киму как полагается. Но внутри сидела слабость. Не простая, а святая слабость… Она говорила Андрею: ты же знаешь, что ты сильный? Сам знаешь?
Знаю.
Зачем тебе доказывать свою силу? Ведь это твоя сила, а не чья-то. А кто нужен Богу? Смиренные. А кто стал дьяволом? Возгордившийся Люцефер…
— Надеюсь, что вы, Андрей Иванович, не будете принимать на личный счёт это взыскание? — спросил Ким, глядя в опустошённые внутренней борьбой глаза Андрея. — Давайте сразу договоримся, раз так получилось и вы мой зам. Я буду ругаться и довольно часто. Но ругаю я вас, как работника, а не человека… Понимаете?
— Я понимаю, — сказал Андрей.
Ким протянул ему полоску бумаги, где было написано, что Трофимов А.И. замечен в нарушении внутреннего распорядка ООО «Завод стекла». Ниже было вписан вид нарушения: «опоздание на 150 минут…» Ещё ниже: «Нарушение выявил и предотвратил повторение: „Коорд К.Б.“».
Андрей держал этот листок и вспоминал истории, которые читал лёжа на диванчике в кабинете. Истории про закалку терпимости, которую вели христианские монахи. Как на каждое оскорбление отвечали они улыбкой и благословением, на удар по одной щеке подставляли другую щёку.
— Распишитесь, что согласны, — сказал Ким.
Андрей расписался, Ким выдернул у него из рук талон и, помахивая им, направился к выходу. Андрей смотрел, как под кожей шеи Кима ходят позвонки в надёжном мускульном корсете. У такого точно нет остеохондроза, — подумалось ему. Ким на пороге развернулся и неожиданно улыбнулся. Такое было ощущение, что мозг этого человека перепутал понятия «омерзительная улыбка» и «отеческая улыбка».
Ким улыбался как добрый, но строгий отец.
— Я распоряжусь, чтобы специально для вас размер взыскания увеличили. Несправедливо с рабочего и руководящего работника взыскивать одну и ту же сумму. Вы согласны?
Был ли согласен Андрей или не был, это было сейчас не важно, потому что неожиданно, как то само собой он осознал вдруг всю глубину и силу простой христианской молитвы «Господи, помилуй мя грешного».
Андрей кивнул Киму и тот вышел, вполне довольный таким ответом.
Чувствуя на душе небывалую лёгкость, от осознания собственного ничтожества, в котором он покаялся перед Богом, Андрей принялся работать.
Работать строго в рамках должностной инструкции.
6
Андрею никогда не приходилось воевать за авторитет. С юношества его почти метр восемьдесят роста и спортивное телосложение давали свои результаты в мелких стычках во дворе дома и более серьёзных на школьном футбольном поле. К сорока годам у Андрея выработался соответствующий голос, который можно было бы назвать брутальным, и своя манера общения с подчинёнными.
Живи и давай жить другому, но в рамках трудового договора, — вот под таким девизом Андрей общался с многочисленным персоналом цеха логистики «Завода стекла».
По крайней мере, до той поры, когда на заводе появился Ким.
Ровно в десять часов утра, Андрей подошёл к курилке. Это был широкий стол с тремя пепельницами, лавками по периметру и двумя урнами по бокам. Хоть за чистотой в курилке следили уборщицы и даже делали записи в сменном журнале, всё равно на столе валялись горки пепла и смятые пачки. И каждый, кто подходил покурить, брезгливо морщился сначала, но потом привыкал.
На деревянных лавках сейчас можно было сидеть без опаски, но ещё пару месяц назад, Андрей после перекура вытащил занозу из левой ягодицы.
В десятичасовой перекур желающих скоротать время за сигареткой было более чем предостаточно. Курящие выдыхали сизый дым, сгустившийся над их головами в вонючее, по мнению не курящих, облако, издалека похожее на маленькую грозовую тучу.
Инженеры, диспетчеры и логисты немедленно пододвинулись и освободили Андрею местечко посередине лавки. Андрей уселся и закурил свой любимый лёгкий «Винстон». Через минуту он уже подключился к разговорам, сразу нескольким.
Когда говорил Андрей, другие смолкали. Хороший начальник, он даже в курилке остаётся начальником.
Обсуждали грядущую поставку в Молдавию. Менеджер, торопливо куривший длинную бабскую сигарету, подтвердил, что переговоры с молдаванами близятся к завершению и скоро работы у цеха логистики прибавится. Андрей курил уже вторую сигарету и всё время порывался встать и уйти, но разговор был дюже интересен. Один из диспетчеров — маленький мужичок с таким сиплым голосом, что его приходилось всегда переспрашивать, оценил поставку стекла в Молдавию на десять миллионов. Андрей усмехнулся и сказал, что это вдвое, а то и втрое меньше реальной суммы.
Андрей так увлёкся разговором, что не сразу заметил, что сзади кто-то стоит в неприятной близости к спине.
— Ну — ну, — раздался сзади голос Кима. И сразу Андрей ощутил ладонь на левом плече. Ладонь сжалась в кулак и, скосив взгляд влево, Андрей увидел, как недовольно сморщился его пиджак под ладонью Кима. — Всё курите, Андрей Иванович?
— Да вот обсуждаем поставку в Молдавию, Ким Борисович, — сказал Андрей и сделал движение плечом. Сначала ему показалось, что Ким убрал руку, но нет — он похлопывал его по плечу!