Копье Пустыни
Шрифт:
– Съезди и посмотри.
– А если я увижу мертвого Харла с ножевой раной в груди? – Джеф произнес вслух то, о чем подумали оба.
Илэйн глубоко вздохнула:
– Тогда ты вытрешь кровь и сожжешь тело, а если кто-нибудь спросит, он упал с сеновала и сломал себе шею.
– Нельзя же всем лгать. Если она кого-то убила…
– А что мы, по-твоему, делаем столько лет? – взъярилась Илэйн.
Джеф поднял руки, чтобы успокоить ее, но она не унялась.
– Я была хорошей женой? Вела твой дом? Рожала тебе сыновей? Ты любишь меня?
– Конечно
– Тогда ты сделаешь это ради меня, Джеф Тюк. Ради всех нас, и ради Бени, и ради ее сыновей. Незачем людям знать, что творилось на ферме. Они и так о многом догадываются.
Джеф долго молчал, глядя жене в глаза. Наконец он уступил и кивнул:
– Ладно. Отправлюсь сразу после завтрака.
Джеф встал на рассвете, спеша расправиться с утренними делами, несмотря на ноющие от усталости кости. Всю ночь они пытались добиться ответа от Ренны, но девушка лишь смотрела в потолок, не спала и не ела. После завтрака Джеф оседлал свою лучшую кобылу.
– Лучше мне тоже держаться подальше от дороги, – сказал он Илэйн. – Срежу путь через поля на юго-восток.
Илэйн кивнула и крепко обняла мужа. Он обнял ее в ответ. У него сводило кишки от страха при мысли о том, что он может увидеть на ферме. Наконец он отпустил Илэйн.
– Поеду, пока еще успеваю вернуться.
Он только сел на кобылу, как раздался топот копыт. Джеф поднял глаза и увидел телегу с травницей Колин Тригг, которая ломала руки от беспокойства, и мрачной городской гласной Селией Пустоцвет. Селии было уже около семидесяти. Высокая и худая, она оставалась крепка, как дубленая кожа, и остра на язык, как топор дровосека.
С одной стороны от телеги ехал Руско Хряк, с другой – Гаррик Рыбак и Рэддок Стряпчий, двоюродный дед Гаррика и гласный Рыбного Места. За ними шли пешком рачитель Харрал и добрая половина мужчин Рыбного Места с острогами.
При виде фермы Гаррик пустил коня в галоп, подъехал прямо к крыльцу, где стояла Илэйн, и натянул поводья так резко, что коню пришлось попятиться.
– Где она? – спросил Гаррик.
– Кто? – Илэйн посмотрела в его бешеные глаза.
– Не шути со мной, женщина! – рявкнул Гаррик. – Я пришел за твоей распутной сестрицей, и ты прекрасно это знаешь!
Он соскочил с коня и, потрясая кулаком, бросился к ней.
– Стой, где стоишь, Гаррик Рыбак. – Норин Лесоруб вышла из дома с топором Джефа. Она поселилась на ферме Джефа еще до кончины его первой жены и давно стала членом семьи. – Это не твой дом. Сперва скажи, зачем пришел, если не хочешь лезть к демону в пасть.
– Затем, что Ренна Таннер убила моего сына и родного отца и должна умереть! – крикнул Гаррик. – Я ее из-под земли достану!
Рачитель Харрал подоспел и втиснулся между Гарриком и женщинами. Он был молод и силен, не слабее могучего, хотя и старшего годами Гаррика.
– Гаррик, еще ничего не доказано! Мы просто хотим задать ей пару вопросов, вот и все, – обратился он к Илэйн. – И тебе тоже, если она что-то говорила без Джефа.
– Этого мало, рачитель. – Рэддок соскочил с коня.
Его все в Бруке звали Рэддоком Стряпчим, поскольку он был гласным Рыбного Места в городском совете и мировым судьей у себя дома. Его седые космы торчали от ушей до подбородка, но макушка была гладкой, как яйцо. Он был старше Селии, но намного вспыльчивее, отличался праведным рвением и стремлением насаждать добродетель.
– Девчонка должна ответить за свои преступления.
Хряк спешился следующим. Как обычно, он выглядел весьма внушительно, ибо ему принадлежала половина Тиббетс-Брука – та, что не была заложена.
– Гаррик говорит правду, твой отец и Коби Рыбак мертвы, – сказал Хряк Илэйн. – Мы с дочками слышали вчера вечером в лавке крики, решили посмотреть, что стряслось, и нашли тела в задней комнате, которую я сдавал Коби. Они были не просто заколоты, а… изуродованы. Оба. Стэм Швец говорит, что встретил твою сестру как раз перед тем, как это случилось.
Илэйн ахнула и прикрыла рот ладонью.
– Ужасно, – согласился Харрал. – Вот почему нам нужно поскорее поговорить с Ренной.
– Прочь от двери! – подался вперед Рэддок.
– Это я гласная Тиббетс-Брука, Рэддок Стряпчий, а не ты! – гаркнула Селия, и все замолчали. Джеф помог ей спуститься с телеги. Едва коснувшись земли, она подхватила юбки, чтобы не испачкаться, и зашагала к дому. Мужчины моложе и в несколько раз больше ее проворно расступились.
Достичь возраста Селии в Тиббетс-Бруке было непросто. Жизнь в поселении была тяжелой; сединой могли похвастать лишь самые умные, хитрые и способные, и относились к ним с должным почтением. В молодости к Селии прислушивались. Сейчас она была воплощением власти.
Только Рэддок не отступил. За минувшие годы он не раз смещал Селию с поста городского гласного, и если возраст означал в Тиббетс-Бруке власть, то Рэддок был круче, хотя и не намного.
– Мы с Колин, Харралом, Руско и Рэддоком зайдем и поговорим с ней, – сказала Селия Джефу. Это был приказ, а не просьба. Впятером они представляли половину городского совета, и Джефу осталось лишь кивнуть и отойти от двери.
– Я тоже пойду! – прорычал Гаррик. Рыбаки – его друзья и родственники – придвинулись к нему и озлобленно закивали.
– Нет, не пойдешь. – Селия смерила их ледяным взглядом. – Понятное дело, у вас кипит кровь, но мы пришли узнать правду, а не казнить девчонку ни за что ни про что.
Рэддок тронул Гаррика за плечо:
– Ей это с рук не сойдет, Гар, обещаю.
Тот скрипнул зубами, но кивнул и отошел от двери.
Ренна лежала в той же позе, в какой ее уложили прошлой ночью, и смотрела в потолок. Время от времени она моргала. Колин направилась к ней.
– О боже! – Селия заметила окровавленный нож на прикроватном столике. Джеф выругался про себя. Почему он оставил его на столе? Надо было сразу выбросить.