Копия
Шрифт:
Таких не любят. Такие никому не нужны. Такой была и сама Энн. Наверно, поэтому отец всегда относился к ней более сдержанно и местами холодно, нежели к покорным и смиренным сыновьям.
– И кто же его купит? Мне кажется, молва о его несносном характере шагает на мили вперед его самого. Разве нет?
– Энн, это пока только выставка. Но знаешь, Кристоф обещал покупателей с материка.
–
Петер и Энн тут же напряглись: кто-то проболтался!
– Кто тебе сказал такое, малыш? – деланно спокойно и ласково спросил Ларус, но внутри у него зарождался ураган, готовый снести любого на своем пути.
– Никто, я просто слышал, как Петер болтал по телефону.
Глаза Ларуса моментально потемнели, предупреждая о неминуемой буре, но пока он держался. Пока…
– Петер?– строго спросил отец, переводя свое внимание на сына.
– Да мы просто с Марией из класса болтали. Наверно, Оскар не так все понял, – сжавшись от страха, неуверенным голосом попытался объяснить Петер, но врать он совершенно не умел. И отец это знал.
– Он ни при чем, отец!– как можно быстрее вступилась Энн. Меньше всего ей хотелось, чтобы отец срывал злость на беззащитном мальчишке. – Это я Петеру рассказала про китов. Я ходила на мыс, хотела с ним попрощаться, и увидела их.
Ларус не просто закипал, он был похож на самый горячий гейзер. Медленно встал, совершенно позабыв про планшет, который с глухим ударом упал на пол, и навис над дочерью.
– Ты знаешь правила, Энн?
– Да, – уверено ответила девчонка. Уже ни раз и ни два она нарушала прописные истины этого дома и последствия, как и поведение Ларуса, ее не удивляли.
– Молись, Энн! Чтобы Бог простил твое непослушание и ослабил наказание.
Но Энн продолжала смотреть в окно. Молись- не молись, а отец в любом случае возьмет в руки ремень и оставит на коже алые следы.
– Ларус, милый, давай отложим твой праведный гнев на вечер – пора к столу!– так вовремя подоспела Арна.
Еще одним непреклонным правилом этого дома были семейные ужины, пропускать которые без уважительной причины каралось очередным наказанием.
Ларус громко выдохнул, но спорить с женой не стал.
Уже позже за столом все склонились в благодарственной молитве. Но только Энн, задумавшись о своем, снова смотрела в окно.
– Дрянная девчонка!– взревел и без того разъяренный мужчина. Он еще не успел найти выход первой волне своего гнева, как Энн снова провоцировала его.
– Мало того, что не чтишь традиций нашего дома,– Ларус вскочил из-за стола, и, опершись мощными и мозолистыми ладонями о самый его край, наклонился к дочери.– Так еще и атеистка! Вся в мать!
Последняя фраза вырвалась из его уст случайно и необдуманно. Но именно в этот момент все сидящие за столом, пожалуй, кроме Оскара, напряглись. Арна не была атеисткой. Скорее набожной лютеранкой, о чем знал каждый житель их маленькой деревушки.
Ларус и сам понял, что взболтнул не то. Вот только сказанного не вернуть. Он сел обратно на свое место и, обхватив руками голову, вспомнил слова покойной сестры, которые та так любила повторять:
"Три вещи нельзя скрыть: солнце, луну и истину."
2. Гость
– Вот это город! Даже не верится, Энн, что совсем скоро мы будем жить здесь, а не в нашем захолустье!
Яркие красочные домики, манящие витрины магазинов и местных кафешек, толпы людей, да даже количество автомобилей были в диковинку для двух девчонок, приехавших в столицу из деревни. Конечно, они бывали здесь и раньше, и даже не по одному разу. Но одно дело приехать в гости на пару дней или по делам, и совсем другое – самостоятельно жить в большом городе.
Хилдер и Энн, знакомые, казалось, с пеленок, были примерно одного возраста и даже внешне чем-то похожи, пожалуй, за исключением рыжего цвета волос. В этом году они закончили старшую школу и поступили в столичный университет.
– А мне будет не хватать дома. И братьев. И мамы. И лошадей, – перечисляла Энн, держа Хилдер за руку.
Девчонки неспешно бродили вдоль улицы Лаугавегур?, наслаждаясь атмосферой яркого города, в предвкушении скорой свободы и независимости. В столицу они приехали ранним утром, чтобы оформить необходимые документы в университете, и уже успели присмотреть квартиру, которую планировали снимать вместе в ближайшие три года. Светлая, просторная, а главное – совсем рядом с их будущим местом учебы, правда с немного более дорогой арендой, чем рассчитывали и могли себе позволить.
– Еще скажи, что и по Ларусу тоже будешь скучать!? – возмутилась Хилдер. Девушка прекрасно знала, как отец Энн любил наказывать своих детей за любую оплошность и, конечно, не разделяла его убеждений. Мало того, еще в школьные годы, замечая на Энн очередные следы от побоев, всячески старалась донести сей факт до учителей, а порой и до директора, что нередко становилось причиной ссор между подругами.
– Не знаю, – не на шутку задумалась Энн.