Коптский крест. Дилогия
Шрифт:
Ну да ладно, придется потерпеть – те монетки, что можно найти в кармане его пиджака, вряд ли имеют хождение в Российской империи. Ничего, еще успеется. А сейчас были проблемы поважнее, чем утоление чувства голода.
– Так-с, молодые люди. И что же нам с вами делать дальше?
– Ну как же? – немедленно отозвался Ваня. Энергия в нем так и бурлила. Похоже, мальчик напрочь забыл о своих недавних страхах и был готов к решительным действиям. – Сейчас быстренько сбегаем на нашу сторону, возьмем там…
– Что возьмем? – насмешливо спросил Олег Иванович. – Ноутбук с подробной энциклопедией всего двадцатого века? Чертеж атомной бомбы? Снайперскую винтовку? Историю
Ваня немедленно кинулся объяснять, что ничего такого в виду не имел; и вообще тоже считает, что действовать надо осторожно, а то нечаянно раздавишь жука какого-нибудь, а потом… а Олег Иванович мучительно пытался понять – что же в рассказе мальчиков его зацепило? Что-то очень простое, заметное с первого взгляда и ОЧЕНЬ важное, но совершенно растворившееся на фоне невероятности самого путешествия во времени. Точно! И как же он мог упустить такой очевидный факт?
– Вот что… вы сказали, что обнаружили подворотню только утром? А до этого, с момента возвращения в девятнадцатый век, прошло… дайте сообразить… примерно шестнадцать часов? Так?
– Ну да, – ответил Ваня, огорошенный резкой переменой темы. – А что? Ну вот, я говорю, надо…
– Постой-постой, – пресек Олег Иванович словоизлияния сына. – То есть вы попали сюда вчера примерно в три часа дня и не смогли вернуться, потому что не нашли прохода назад – ну этой самой подворотни. Потом, спустя несколько часов, уже вечером, поискали ее вновь – и опять не нашли. А утром, когда вышли из дома, она была на месте. Вы прошли через нее – и сразу встретили меня. Верно?
– Нет, не сразу, – влез в разговор Николенька. – Мы вас только потом увидели, а сначала ходили туда-сюда, чтобы проверить – а вдруг проход опять пропадет? А потом еще пытались понять, почему он исчезает и появляется, когда на него не сморишь или, наоборот, смотришь, а все равно незаметно…
– То есть, – перебил мальчика отец Вани, – вы провели здесь, в девятнадцатом веке, почти семнадцать часов?
– Ну да, а чего тут такого? Ты что, не знаешь, сколько времени меня не было?
– То-то и оно, что знаю, – озадаченно потер лоб Олег Иванович. – Дело в том, что там, в двадцать первом веке, я успел только уладить свои дела в журнале, после чего дошел до улицы Казакова и стал звонить тебе. На все это ушло часа полтора, не больше. А у вас, в девятнадцатом веке, прошло шестнадцать с лишком часов. Улавливаешь?
– Ясно, – кивнул Ваня. – Получается, что время здесь идет в десять раз быстрее, чем у нас? И один час там равен десяти здесь.
– Выходит, так, – ответил Олег Иванович. – Впрочем, это можно проверить. Когда мы вошли в портал с той стороны, было… – он посмотрел на часы, – девять часов двадцать одна минута, я специально засек. Мы здесь уже минут пятнадцать. Давайте подождем еще четверть часа и вернемся в двадцать первый век. Если все обстоит так, как я думаю, на часах будет девять часов двадцать четыре минуты.
– Нет, не будет, – возразил Ваня. – Часы-то здесь, с нами, верно? Значит, для них тоже пройдет почти полчаса, как и для нас. Или они что, циферки назад отмотают?
– Верно. – Олег Иванович явно смутился, что сам не додумался до столь очевидной вещи. – Впрочем, ничего страшного. На углу Казакова, на фасаде МИИГАиКа [30] – не помню, как он сейчас называется? – есть часы. По ним и узнаем время.
Глава 6
30
С 1993 года Московский государственный университет геодезии и картографии.
– Ну вот, опять я в гимназию опоздал! – сокрушенно вздохнул Николка. – А вчера вообще прогулял. Теперь точно дядю вызовут.
Мальчик был прав. Увлекшись экспериментами с межвременным порталом, путешественники выяснили, что гипотеза Олега Ивановича оказалась совершенно справедливой. Время на стороне двадцать первого века и правда текло в десять раз медленнее, чем здесь, в неторопливом девятнадцатом. Заодно подтвердилось и давешнее предположение Вани: портал пропускал в первую очередь Николку, а с ним и тех, кто находился не дальше нескольких шагов от гимназиста. Если расстояние было больше – спутник мальчика не видел ни загадочной подворотни, ни момента исчезновения мальчика в портале. Причем сосредоточить внимание, пытаясь ухватить момент межвременного перехода, никак не удавалось.
И за этими экспериментами Николка совершенно забыл, что собирался вообще-то в гимназию. Вот теперь и вспомнил, но, увы, немного поздно. Уроки, вне всяких сомнений, уже начались, и теперь мальчика ждало неотвратимое, но вполне заслуженное возмездие.
– Да ладно, не бери в голову, – попытался приободрить товарища Ваня. – Тут, понимаешь, такое дело, а он в школу торопится!
– Да, тебе-то хорошо, а у нас знаешь, Пруссак какой вредный? – Пруссаком гимназисты прозвали надзирателя – за бисмарковского вида усы и совершенно тараканью привычку выскакивать в неподходящий момент из любой щели. – И дяде объяснять придется – где вчера был, почему сегодня опоздал… Что я ему скажу?
– Да ладно, он у тебя добрый, соврешь что-нибудь, – начал было Ваня, и тут лицо его просветлело: – Есть, придумал! Помнишь, твой дядя просил познакомить его с моим папой? У них там еще географический вечер, чтобы он про Русскую Америку рассказал? Давай сейчас же их и познакомим? Скажешь, что отец приехал меня забирать и попросил тебя представить его твоему дяде, вроде как поблагодарить за то, что меня на ночь приютили. Тогда и ты отмажешься.
– Отмажусь? Это как? – Николка никак не мог привыкнуть к манере своего приятеля из будущего уснащать речь вроде бы знакомыми, но некстати употребляемыми словами. – А вообще-то да, можно попробовать. У дяди Василия как раз с утра уроков нет. Он, наверное, в библиотеке, готовится к литературным чтениям в юнкерском училище – его туда приглашают лекции читать сверх общего курса. Как раз в библиотеке дядю и застанем. Он тогда, может, и мне в гимназию записку напишет – ну, что опоздал по уважительной причине.
– А я что говорил! Прорвемся. – И Ваня хлопнул Николку по спине так, что бедный гимназист едва устоял на ногах. Отец укоризненно взглянул на Ваню, а тот как ни в чем не бывало продолжал: – Поможешь, пап? Дядя у Николки – классный мужик, точно как учитель в фильме «Волны Черного моря» – помнишь, мы в прошлом году смотрели? Его еще Табаков играет [31] .
– Да, припоминаю. Только скажи-ка, великий комбинатор, что вы наплели насчет Русской Америки? А то в показаниях запутаюсь – конфуз может выйти.
31
Ваня имеет в виду советский многосерийный фильм, снятый по трилогии В. Катаева.